Откуда я иду, или Сны в Красном городе

– А ты как допёр? – удивился Жора. – Вот мозги у тебя, Витя! Тебе надо в ЦК КПСС работать. Через год и коммунизм бы построили.

– Блин, вот сны свои странные я смотрю и слушаю не напрасно, – Сухарев молчал и гладил икону. – Что-то таинственное они добавляют разуму. Вот, правда, как я сообразил? И ведь не размышлял, не прикидывал, не путался. Сразу в башку приплыло нужное. Как? Кто помогает? Ну, не сын Божий. Точно. Лично мне он ещё ничем не помог. Только проблем навешал как игрушек на ёлку.

А сны не только о правде и лжи рассказывают. Что-то попутно и незаметно нечеловеческое в разум толкают. Чутьё. Предвидение, что ли? Я вот и сейчас нутром чую, что на сегодня это приключение – не последнее. И что жена не приедет – знаю точно. И Лариску внутренним взором видел до того, как она на Новый год пришла. И понимал, что это моя женщина. Как?

А вечером сидела в голове мысль такая, что протоиерей Автандил останется в Ставрополе. Снова его заберут. Простят. А я буду вместо него здесь настоятелем. Но не Божий это промысел. Не его подсказки. Не было никогда такого. А служу я Господу уж больше десятка лет. Но кто теперь повелитель, учитель и наставник? Из какого мира, если не из Божьего? От сатаны вряд ли. Зачем ему меня правде учить? Это дух разума из другой вселенной. Чувствую. Только почему меня выбрали? Я же простой как воробей. На тысячи других похожий. Странно это всё…

– Что, погнали? – крикнул Георгий.

– Прыгайте по сёдлам, – сказал парень из управления. – Обед скоро. Живот подсказывает.

Какая радость носилась по храму вокруг воздвигнутой на место иконы. Все священнослужители молились Пантелеймону с колен. Песни пели церковные, благочестивые псалмы читали. И смеялись весело, искренне. Как дети. Сухарев переоделся, аккуратно разместил наперсный крест на середине рясы да епитрахиль надел красивую, голубую с позолоченными крестами. Поговорил о нуждах насущных с двумя пожилыми прихожанами. Их дети сюда привезли. А места им в Кызылдале не нашлось. Было мужу и жене пятьдесят, не больше. Можно работать. Но для этого города они казались стариками и деться им было некуда. Отец Илия дал им несколько хороших советов, успокоил, предложил пойти на главпочтамт. Там почтальонов не хватало. Точно знал. И только пожилая пара успела сказать ему спасибо, как с шумом распахнулся притвор и кто-то втолкнул в зал Ларису. Она выглядела растрёпанной и под носом засохла струйка крови. Пальто расстёгнуто, платок развязался и на сапоге каблук скосило. Сорвало с гвоздиков.

– Ты где, сука?! Иди сюда, поп хренов! Я, падла, из тебя распятие сделаю прямо на стене! – орал пьяно высокий жилистый парень. В левой руке он держал воротник Ларискиного пальто, а в правой нож. Сзади маячили еще две фигуры. На просвет лица не просматривались, но стояли они крепко, кашляли, уперев руки в бёдра.

Отец Илия передал прихожан протодиакону и они пошли молиться. А сам подошел к Ларисе и мгновенно оторвал её от руки парня.

– Ты Сергей? – спросил он тихо. – Девушку бить – не мужское дело. Срам один. Вы тут не разоряйтесь. Тут храм и дух Господний.

– Хрен бы я клал на дух и на храм твой долбанный. Иди сюда, сучара! Я из тебя повидло давить буду, – рычал Серёга. Двое других молчали и переминались с ноги на ногу.

– Э! Не здесь, – улыбнулся иерей Илия. – Я переоденусь и прямо сейчас выйду. Быстро. Ждите на крыльце. Идём, Лариска.

Он провел её мимо амвона в ризницу, снял рясу и подрясник, крест, уложил на сундук епитрахиль, накинул свитер, брюки и ботинки.

– Вон новый завет. Почитай пока. Я скоро, – он показал Ларисе, где книга лежит.

– Они тебя убьют, – прошептала Лариса и закрыла руками лицо.

– Ну, так ты ж похоронишь с почестями? Оркестр чтоб был. Плакальщицы.

Сухарев вышел на паперть.

– Отойдем за угол? – предложил он парням, от которых несло свежей водкой. – А то зачем меня при людях убивать? Они бояться будут. Пошли за угол.

Серёга первый шагнул к Виктору и махнул ножом. Сухарев тяжелой рукой поймал его челюсть правым крюком. Серёга рухнул сразу и затих. Сухарев подобрал нож и швырнул его в маленький садик за церковью. Невысокие деревца до половины роста засыпало снегом и нож провалился в него без следа.

Одним прыжком Витя долетел до второго драчуна, крепкого коренастого паренька с фиксой. Тот размахнулся, но наткнулся на короткий апперкот и улетел, сгибая деревца, в сугроб. Изо рта у него брызнула кровь. Парень был тяжелый, поэтому пробил снег телом до земли. И исчез из вида. Третий сначала тоже шагнул к Сухареву, но потом резко развернулся и, не смотря на скользкую дорожку, очень быстро убежал.

Сухарев поднял голову Серёги, потер ему лицо снегом и ладошкой похлопал по щекам. Он открыл мутные глаза и пытался сообразить, где лежит и зачем. Через минуту понял.