Отношение определяет результат

А теперь давайте рассмотрим так называемый единый налог. Представьте, насколько ничтожно мало времени и энергии вы тратили бы каждый год, выполняя свой гражданский долг через выплату налогов, если бы у вас был один налог, равный, скажем, 20 процентам от валовой прибыли, независимо от того, каков ваш доход, без уменьшения налогооблагаемой базы и многочисленных лазеек. Мое предположение? Вы бы затрачивали на этот процесс около получаса в год. Сбережения нации за счет сохранения продуктивности? Миллиарды долларов. Этот аргумент, выдвигаемый сторонниками единого налога, не только объективно сократил бы время, необходимое для подачи налоговых деклараций, но и наверняка разрешил бы кучу внутренних конфликтов, которые так отвлекают внимание и не позволяют сосредоточиться на других делах. Похоже, все проще простого. Конечно, на самом деле все не так просто. Правила, как и налоговый кодекс, выступают в качестве проводника желаний общества. Они четко и однозначно сближают ценности или стандарты, которые культура считает значимыми, и стремление им соответствовать. Система прогрессивного налогообложения, при которой те, кто зарабатывают больше, платят более высокий процент налога от своего дохода, – это попытка систематизировать видение справедливого перераспределения богатств и ответственности богатых членов общества за более бедных его членов. Другими словами, налоговый кодекс существует для того, чтобы законодательно закрепить видение справедливости. Если бы универсальность, бережливость и легкость соблюдения были единственными целями налогового кодекса, именно единый налог казался бы нам самым расточительным и бессмысленным. Если рассмотреть все функции, возложенные на налоговый кодекс, проблема становится гораздо сложнее.

Трудно привить такие ценности, как справедливость и уважение, всему народу, такому же многочисленному и разнообразному, как народы большинства стран. Но справедливость остается очень мощной идеей, одной из тех идей – и с этим согласилось бы большинство граждан, – которая приносит пользу всем. Поэтому законодательные органы создают запутанный и неэффективный набор правил, который, по их мнению, приближает чувство справедливости.

Так возникает парадокс. Практически каждый может утверждать, что с его точки зрения та или иная часть налогового кодекса несправедлива. Возможно, вам кажется, что корпоративные лазейки дают преимущества сильным мира сего над отдельной личностью, или что вычет процентов по ипотечным кредитам дает привилегию среднему классу над рабочими, или что налоговая льгота по трудовому доходу ставит в более выгодное положение бедное население по сравнению с представителями малого бизнеса, – любая проведенная налоговыми правилами граница, которая делает эти правила справедливыми по отношению к одной группе, сразу же создает условия несправедливости по отношению к другой группе. Например, правило, которое дает малому бизнесу налоговые льготы на приобретение небольшого грузовика или внедорожника, дает преимущество очень богатым людям, которые покупают отнюдь не экономичные хаммеры просто ради собственного удовольствия{79}

.

Правила есть правила. Но наш мозг, в отличие от нашего желания объединяться с другими людьми и нашего стремления к ценностно ориентированному мышлению, к правилам прочными связями не подключен. Правила – это социальное явление.

С детства мы растем в мире внешних правил – «Не трогай горячую плиту» или «Не бегай на улице». Правила устанавливаются, а их выполнение контролируется родителями, и по большей части правила принимаются нами на веру. По мере взросления мы начинаем включать создание правил в некую воображаемую игру. Сначала эти правила создаются только на основании наших личных интересов. «Хорошо, вот вам новое правило: меня нельзя осалить!» Мы создаем правила такими, какими испытываем их на себе, как ограничения, налагаемые на нас другими, – иными словами, действуем по тем правилам и так, как этого хотят от нас мама и папа. Однако довольно скоро мы начинаем понимать, что нашим друзьям больше не нравятся эти правила, а значит, для того, чтобы сохранить дружбу, надо сделать правила более нейтральными. Мы учимся «играть честно». Потом, во взрослой жизни, большинство из нас начинают испытывать удовольствие, играя в рамках правил. Шашки начинают казаться нам вполне забавными, потому что фигуры в них могут делать только строго определенные шаги и только в определенное время. Карточные игры добавляют сложности, а такие игры, как шахматы и го, требуют еще и логического мышления. Спорт задает определенные параметры физической деятельности. Отношение к правилам, которых мы придерживаемся к тому моменту, как становимся взрослыми, исходит из этого раннего опыта создания правил и групповых игр.