Отныне и в Вечность

– С моим расставанием с девственностью, темнота. Девушки и хотят, чтобы все-все, наконец, произошло, и боятся. Боятся боли, крови, ну и… последствий, если все происходит вне брака. Но у них неприятности скрашиваются любовью к партнеру, желанием принадлежать ему, отдаться его ласкам, желанием ласкать его самого, понимаешь? Поэтому девушки легко мирятся с тем, что в свой первый раз, как правило, и не испытывают… наивысшей радости.

– Ты имеешь в виду оргазм?

– Фу на тебя. Как будто учебник по физиологии цитируешь. Ты еще мое лоно вагиной назови. А то и влагалищем… Бррр, – она содрогнулась и изящно передернула плечами.

– Разве дело в названии? – Люкс густо покраснел, это было заметно даже при тусклом свете масляного ночника. – И вообще, я просто хотел сделать так, чтобы тебе не было больно. И чтобы ты испытала этот свой… наивысшее наслаждение. И даже не один, в смысле, не одно, а много.

– В том-то и дело! – в совершенном восторге чуть ли не в полный голос закричала Свена. – Но ведь считается, что для принцесс это в принципе невозможно.

– Это еще почему? – тупо удивился Люкс.

– Ты и в самом деле темнота, – Свена приподнялась над Люксом и, упершись локтями в его грудь, устроила голову на сжатые кулачки и продолжала бесконечно наставительным тоном. – Брак, в который вступают принцессы, всегда династический. Ни о чем похожем не то чтобы на любовь, но даже на элементарную нежность в нем речь не идет в принципе. Так что, отправляясь в первую брачную ночь в постельку, принцесса изо всех человеческих чувств способна испытывать только страх. И все. Ничего больше.

О-па! Люкс вдруг очень отчетливо понял, что именно он должен сейчас сделать, и удивился, как это не пришло ему в голову раньше. Мог бы и подготовиться, кретин. Впрочем, время еще не было безнадежно упущено. За дверью, как он сильно подозревал, должен был обязательно дежурить кто-нибудь из друзей. Люкс осторожно высвободился, поднялся с постели и выглянул в коридор.

За дверью и в самом деле находился дежурный, и был это Жак – франконец, то есть человек для предстоящего дела идеальный.

Выслушав Люкса, Жак просиял, в восторге вздернул кверху большой палец и, сам себя перебивая, разразился целой серией заполошных вопросов.

– Откуда мне все это знать? – удивился Люкс. – Кто из нас франконец, я или ты? Все – на твое усмотрение. И поживее, пожалуйста, будь так добр.

Все и в самом деле оказалось сделано очень быстро. Люкс успел только прикрыть удивленную подругу простыней, как раздался осторожный стук, и в дверь проскользнул Жак с подносом в руках. На подносе красовалась бутылка марсальского секта, помещенная в ведерко со льдом и обвязанная по горлышку салфеткой, несколько тарелей с чинскими малбатронами разных сортов, ваза с распространявшей сумасшедший аромат балатонской грасой, рассеченной на тончайшие звездообразные доли, и два высоких бокала.

Демонстративно и со всей возможной старательностью отворачиваясь от постели, Жак быстро расставил принесенное на столике у кровати и ловко откупорил бутылку. Не потеряв ни капли хлынувшего из горлышка пенного напитка, разлил его по бокалам. Потом, не поднимая глаз, изящно поклонился, и исчез.

– Что это? – с замиранием в голосе сказала Свена.

– Должны же мы с тобою отпраздновать такое замечательное событие?

– Как мило… – Свена была растрогана. – Значит, ты все-таки ожидал, что я могу оказаться девственна?

– Ты слишком хорошо обо мне думаешь, дорогая. Все это – чистой воды экспромт.

– Ну, раз уж все так… древний обычай требует, чтобы в твоем бокале оказалась капелька моей крови… не возражаешь?

– Почту за честь, – серьезно сказал Люкс.

– Дай сюда свой бокал…

Потом они опять любили друг друга, и отдыхали, и снова любили. "Я вся… не знаю, как сказать… но вот этим самым, что я не могу выразить, я переполнена до мозга костей… нет, все не так. Я не переполненная, я наоборот. Я пустая, как выпитая чаша. Нет, я пустая не как чаша. Я пустая, как колокол. И звонкая, как колокол. Позвони в меня…" а время летело, а за окном уже начало заметно светлеть, и когда снова настало время отдыха, Люкс неожиданно для себя самого вернулся к теме того, прерванного ночного разговора.

– Это странно, – задумчиво сказал он.

– Что кажется тебе странным дорогой?

– Если с принцессами все обстоит так, как ты говоришь… нет-нет, я вовсе не сомневаюсь в твоих словах, это я к тому, что понять не могу, какого черта вы, принцессы, остаетесь до брака девственницами? Вокруг вас тучи красивых сильных мужчин, каждый из которых счел бы, я думаю, за счастье быть вашим проводником в любви. Что вам мешает?