Отпускается без рецепта. Лекарства, без которых нам не жить

Весной 1982 года пятилетнюю Аню Гришину с переломами в тазобедренной области, травмой головы и большой кровопотерей сначала доставили на станцию скорой помощи, где ей сделали переливание крови, а потом в Филатовскую больницу (ГДКБ № 13 им. Н. Ф. Филатова). Врачей шокировала необычная травма попавшей в автомобильную аварию девочки – вся кожа ниже пупка была содрана целиком. «Как будто сняли колготки», – вспоминает детский хирург больницы профессор Виктор Михельсон. Над ребенком нависла угроза ампутации ног. Татьяна, мама Ани, со слезами дала согласие. Но положение осложнялось тем, что после переливания крови не получалось точно определить группу крови маленькой пациентки.

Виктор Михельсон уже и не помнит, кто именно из коллег предложил эту безумную идею – ввести девочке экспериментальный препарат, еще не прошедший клинические испытания.

Профессор и некоторые сотрудники больницы около полугода работали в подмосковном Пущино, в Институте биологической физики Академии наук СССР, над созданием кровезаменителя, который мог бы доставлять в изголодавшиеся клетки жизненно необходимый кислород. Клинические испытания препарата, получившего название перфторан, не были завершены, но именно он был на тот момент единственной надеждой для пятилетней Ани на спасение ног и жизни.

На экстренном консилиуме заместитель министра здравоохранения профессор Юрий Исаков разрешил «по жизненным показаниям обратиться к профессору Белоярцеву». Михельсон позвонил своему другу Феликсу Белоярцеву в Пущино: «Слушай, у тебя ведь есть перфторан?» – и объяснил ситуацию.

Белоярцев сразу же после звонка помчался в Москву, в Филатовскую больницу, с двумя бутылками перфторана, на тот момент прошедшего успешно клинические испытания только на животных. На пятый день после травмы девочка получила лекарство.

Подскочила температура. Белобоярцев и Михельсон, зная, что это нормальная реакция тела на новый препарат, все же испугались и не отходили от маленькой пациентки двое суток, пока не убедились, что на седьмые сутки после аварии Ане стало лучше.

Лекарство, о котором знали только его создатели, сотворило чудо. Девочку спас первый отечественный кровезаменитель под названием перфторан, или, как эту мутновато-молочную жидкость поэтично назвали в СССР, – «голубая кровь», из-за ее голубоватого оттенка.

Спустя двадцать лет, в 2002 году, повзрослевшая Анна Гришина, красивая девушка с длинными рыжими локонами, со слезами на глазах вручала исследовательской группе Феликса Белоярцева во главе с Генрихом Иваницким премию «Признание» «За вклад в развитие медицины, внесенный представителями фундаментальной науки и немедицинских профессий». Среди вышедших в тот вечер на сцену Концертного зала «Россия» не было главного ее спасителя – Феликса Федоровича Белоярцева, изобретателя перфторана. Жизнь ученого, настоящего баловня судьбы, оборвалась трагически задолго до признания заслуг.

ЗДОРОВОЕ ПОТОМСТВО СОБАКИ ЛАДЫ

Коллеги, близко знавшие Белоярцева, вспоминают о нем с неподдельным восхищением, говоря о его энтузиазме, самоотверженности, даже фанатизме. Обаятельный, остроумный, с густой шевелюрой волнистых темных волос, родинкой на правой щеке, он был эталонным преуспевающим ученым с головокружительной карьерой. Молодой доктор с пытливым умом из семьи потомственных врачей в 34 года защитил докторскую степень по анестезиологии и первым в СССР выполнил работы по замене газовой среды в легких на жидкий перфторуглерод, так называемое жидкостное дыхание.

В 35 лет он возглавил отделение Института сердечно-сосудистой хирургии им. А. Н. Бакулева. А спустя еще два года судьба – или, как выяснится потом, злой рок – свела его с Генрихом Романовичем Иваницким, директором Института биофизики РАН в Пущино.

В то время подмосковный городок был настоящим сосредоточением научных поисков советской науки. Знакомство ученых состоялось в местном ресторане. Разговор практически сразу зашел о том, что обсуждал тогда весь мир, – о создании кровезаменителя, способного переносить кислород. Статья из журнала Science, описывающая опыт Леланда Кларка 1966 года, и, главное, фотография показали, что мечты ученых – не фантастика. Что за перфторуглеродами – органическими соединениями, в которых все атомы водорода замещены на атомы фтора, а те растворяют газы в 25 лучше воды, будущее. На фотографии была мышь на дне колбы с жидкостью; эта мышь дышала перфторуглеродом, насыщенным кислородом, 10 минут, а потом еще прожила несколько дней.

Феликс Белоярцев прекрасно осознавал все несовершенство донорской крови. Новое же вещество должно было стать идеальным – безвредным, лишенным групповой индивидуальности.