Отпусти свою волчицу

На то, чтобы распаковать собранные оборотнями сумки и застелить постель, ушло минут двадцать. Заодно Крис избавилась от опостылевших за четыре дня пути шерстяных брюк с завышенной талией, в которых щеголяла по Москве в свой последний рабочий день в роли сиделки. Вместо них надела утепленные, с начесом джинсы, простую хлопковую футболку с рукавом до локтя и связанный бабой Машей и слегка уже растянутый свитер из голубого мохера – без оленей, но зато с желтыми новогодними шариками и красногрудыми снегирями.

Ложиться спать, не умывшись с дороги, да еще и на голодный желудок, Крис была не готова, поэтому отправилась искать хозяйку, а заодно и изучать дом шаманки, рассмотреть который девушке до сих пор так толком и не удалось.

Ребекка нашлась на кухне. Она, видимо, тоже посчитала, что оставлять гостью без ужина нехорошо, и принялась хлопотать, готовить еду. Заметив краем глаза движение, женщина обернулась к Кристине, хмыкнула одобрительно, разглядев ее яркий свитер, потом указала рукой на табурет в углу между комодом с посудой и столиком.

Крис присела.

Шаманка положила перед ней небольшую головку чеснока и пару крепеньких луковиц, миску и разделочную доску с ножом.

– Почистить и покрошить? – догадалась девушка.

Женщина согласна кивнула.

Кристина была даже рада, что Ребекка доверила ей какое-то дело: опыт подсказывал, что совместное приготовление пищи странным образом сближает. Правда, работать в молчании, без мирной беседы, оказалось сложно.

Вместо привычного старческого воркования бабы Маши Крис слышала бульканье мясного жаркого в казанке, который хозяйка поставила в печь, да шкворчание теста на раскаленной плите: женщина пекла блины.

Тишина казалось жутковатой, в особенности потому что Крис знала: сразу за оградой дома начинается дикий, древний и совершенно незнакомый ей лес, в котором водятся не только волки, но и другие опасные хищники.

Чтобы немного разогнать тишину, девушка тихонько, вполголоса, запела, что позволяла себе нечасто:

Просто одинокая волчица

Не любого может полюбить…

Словно неприступная царица

Ни купить нельзя ее, ни приручить...*

(песня Александра Добронравова)

Пропела припев и вздрогнула: это ведь ее любимая песня!

Была…

Неужели она еще до знакомства с Ромуальдом чувствовала в себе связь с волками? Не знала, но ощущала родство с этими хищными, опасными, но по-своему красивыми и справедливыми животными?

Кристина вздохнула, подняла взгляд на Ребекку и встретилась с темным загадочным взглядом женщины. Вдруг показалось, что та все слышала, все поняла – и песню, и невеселые думы, заполнившие голову девушки…

«Глухая-то она может и глухая… – Крис вздрогнула и опустила глаза. – Только вот мысли, видно, читает получше тех, кто слухом не обделен».

Кристина докрошила последний зубчик чеснока, скинула в неглубокую стеклянную плошку. Ребекка тут же забрала и лук, и чеснок, забросила их в казанок с мясным жарким, помешала там, потом, сняв со сковороды очередной блин, погасила газ на плите и поманила Крис за собой в комнату, следующую за кухней.

Там девушка еще не была.

Комната оказалась спальней – судя по всему, спала здесь сама шаманка. В наружной стене почти сразу за порогом обнаружилась еще одна дверь. Вела эта дверь, как оказалось, в пристройку, где была устроена то ли баня, то ли ванная.

Здесь стояла высоченная железная бочка чуть ли не метр в поперечнике, из которой торчал кран, подающий воду в обычную чугунную ванну, а ниже, под краном, имелась топка, поменьше той, что в русской печи, но тоже вполне вместительная.

Рядом с этим странным нагревательным устройством (позже Кристина узнала, что оно называется титан), нашлась еще одна, на этот раз деревянная, бочка с холодной водой.

Ребекка лично перелила из деревянной бочки в ванну три ведра холодной воды, потом открыла кран в железной трубе – из него полился кипяток. Крис поняла, что женщина предлагает ей помыться.

– Пойду возьму чистое белье и свой шампунь, – сказала она Ребекке, про себя радуясь, что сейчас сбудется еще одно ее желание: она сможет смыть с себя пыль и пот дальней дороги.

Что бы Крис ни думала о Ромуальде, но немая шаманка ей нравилась все больше: своей ненавязчивой заботой, своим понимающим взглядом на неподвижном, не знающем улыбок лице.

...Мыться при свете ещё одной керосиновой лампы было странно и непривычно. Хорошо хоть от железной бочки с кипятком шло такое тепло, что в небольшом помещении без окон было даже жарковато.

Крис разделась, бросила в ванну пенную бомбочку из запасов. Когда пена поднялась, залезла в горячую воду, вытянулась во весь рост и, пристроив голову на бортике, закрыла глаза, чувствуя, как расслабляются мышцы, становится мягким и податливым закостеневшее от длительного сидения в автомобиле тело.

Она даже не запротестовала, когда в баню зашла Ребекка с глиняной кружкой в руке. Лишь приоткрыла лениво один глаз. Шаманка сунула кружку Кристине в руки, похлопала себя пальцами по губам, намекая, что содержимое предназначено для питья, и снова ушла.

Крис села. Поднесла кружку к носу, принюхалась.