Отражения

Фокалор вытащил телефон и увидел, что разговор с Молохом состоялся два с половиной часа назад.

«Неплохой удар…»

Встал и вытер о мертвого трипала клинок. Спрятал оружие в рукаве. Осенённый внезапной догадкой, прикоснулся к карману пиджака и понял, что Тетрадь пропала.

«Всё правильно, девчонка не могла её не забрать».

Но при этом нахалка оставила записку, небрежно нацарапанную его золотой авторучкой на клочке бумаги, вырванном из его же записной книжки:

«Уходи!»

«Значит, предупреждение… Она напала, но не убила. Почему не убила? Потому что приближается очередной цикл! Форнеус должен появиться, и она опасается, что моя смерть привлечёт внимание Молоха!»

Фокалор ошибался — его оставили в живых не из страха перед Молохом, которого Марси не помнила, а потому что девушка не хотела понапрасну лить кровь. Что же касается Форнеуса, то он действительно должен был появиться в ближайшее время, и поэтому следующие шаги баала были абсолютно верными. Фокалор набрал номер капитана Хьюстона, командира дрейфующего в нейтральных водах эсминца «Вильям Келли», и распорядился:

— Забирайте к востоку, капитан. Мы выходим в море, и я надеюсь быть на борту часа через два. Передайте Якобсону, чтобы запускал акустический буй.

— Спутники ничего не видят, баал, змея нет.

— Разумеется, не видят, капитан, Форнеус ещё спит, — Фокалор помолчал. — Но скоро проснётся.

* * *

Было бы ложью сказать, что дрезина ехала плавно и бесшумно. Она постукивала и лязгала на стыках рельсов, поскрипывала на виражах и дважды начинала гудеть, заставляя Казарского торопливо давить на кнопки панели управления. Но всё это было сущей ерундой по сравнению с тем, что Марси видела вокруг, по сравнению с грандиозными подземными сооружениями, найти которые девушка совсем не ожидала.

— Основные штольни пробиты под бухтой и соединяют все стороны Севастополя…

— Зачем?

— Не знаю, — качнул головой капитан. — Шаб отдал нам только одну зону, ведущую в дальний эллинг, и запретил вести собственные разработки. Остальные подземелья он приписал крепости, кто ими занимается, мне неизвестно.

— Почему Шаб отдал тайну принципалам?

На этот вопрос Казарский ответил не сразу. Выдержал паузу, словно размышляя, достойна ли девушка откровений, но ответил:

— Шаб был жестоким, как все Древние, но не был дураком. Я думаю, тайна как-то связана с будущим, причём с тем будущим, которое пугало Шаба, и поэтому он решил отдать её принципалам.

— Может быть, тайна связана с Пророчеством? — осторожно спросила Марси.

— Я в него не верю, — сказал Казарский.

— Так вы знаете о нём?

— Не верю, что оно сбудется.

— Почему?

— Слишком фантастично.

— А это? — девушка обвела подземелье рукой. — Это не фантастично?

— Всё, что вы видите вокруг, — результат точного расчёта и аккуратной, кропотливой работы. Всё построено в тридцатых годах ХХ века, видимо, когда Шаб окончательно поверил в Пророчество и стал принимать меры.

За исключением первого отрезка, тоннель освещался так же скудно, как все остальные подземелья, в которых Марси довелось сегодня побывать, но несмотря на полумрак, она то и дело замечала приметы того, что подземный мир Севастополя не ограничивался одной лишь веткой к неведомому эллингу. Вот дрезина проехала мимо платформы «Глубокая», от которой поднималась широкая труба грузового лифта — судя по шлюзовой двери, лифт шёл сквозь толщу воды. Вот развилка на Инкерман, охраняемая, на перекрёстке установлен «стакан» из бронестекла, и Марси могла бы поклясться, что видела внутри дремлющего матроса. Вот указатель: «Нижний арсенал», «Цистерны», «П. Склады»…

— Продуктовые, — уточнил капитан, заметив замешательство девушки.

— Там хранится еда?

— Севастополь — крепость, — в очередной раз напомнил военный. — Нам разрешили использовать эти пространства, и мы их используем так, как должно в крепости.

— Понятно…

— Правда? — удивился Казарский.

Марси фыркнула, но промолчала.

Тем временем, дрезина стала постепенно замедляться и мягко остановилась у платформы с лаконичным названием «30».

— Над нами Тридцатая батарея, — объяснил капитан, хотя девушка уже догадалась, где находится. — Дальше идём пешком.

— В эллинг?

— В эллинг, — подтвердил Казарский.

— Разве туда не проложены пути? — Рельсы на платформе «30» не закончились, тоннель уходил дальше, как раз в том направлении, куда указывал капитан, что и вызвало естественный вопрос.

— Проложены, — кивнул Казарский. — Но только в технические отсеки. В штаб нужно идти.

— Как скажете, — пробурчала девушка, искренне надеясь, что шагать придётся не в темноте. И не в полумраке. Потому что начала уставать от нехватки света. Не от долгого перехода, не от того, что оставалась на ногах уже больше суток, а именно от нехватки яркого света, пусть даже искусственного. Тьма вызывала отвращение, и капитан, словно поняв её желание, повернул рубильник, заставив зажечься все лампы не очень длинного и довольно широкого коридора, который привёл путников к тяжёлой металлической двери, типично армейской, с мощным замком и чужеродным кодовым устройством — слишком современным для этой преграды.