Отражения

И на следующее утро девушка сразу отправилась на шоссе. Автобус, надо отдать должное, пришёл точно по расписанию — по своему расписанию, водитель остановил машину рядом с мнущейся на обочине девушкой, открыл дверь, но не закрыл её, впустив Галю в салон, и не поехал, а повернулся к ней и улыбнулся:

— Доброе утро.

Блеснула золотая фикса.

— Д-доброе, — запнувшись, ответила девушка.

Почему-то именно он — блеск золотого зуба — нанес мощный удар по её уверенности. То ли слишком яркая, то ли слишком отчетливая деталь. Фикса блеснула, и Галя машинально бросила взгляд на ещё раскрытые дверцы.

— Рассказали? — весело спросил Валерка.

— Да.

— И что?

— Не затягивай, — велела тетка с молочным бидоном. — Тут все люди рабочие, и все торопятся.

И демонстративно посмотрела на часы, которые носила на правой руке.

— Вы ведь довезете меня до метро? — выдавила Галя, посмотрев на водителя. — Снова.

— Без пробок, — пообещал Валера. — Как вчера и как в любой другой день. У нас теперь выделенная полоса есть.

Девушка улыбнулась и громко произнесла:

— «Единый»!

В конце концов, что с ней может случиться?

Валерка кивнул. Дверцы закрылись, и Ранний Автобус направился к Москве.

* * *

А вот в чем Настя оказалась права на сто сорок шесть процентов, так это в том, что не следовало отдавать машину Граппе. Но таким уж был Виссарион: его попросили — он не смог отказать. И теперь добирался до Москвы на общественном транспорте. Впрочем… Не совсем так. На общественный транспорт, на метро, Обузе предстояло пересесть в городе, а до Москвы он добрался относительно комфортно — на старом, привычном Раннем Автобусе, в который давно не заглядывал. Увидев его тощую длинную фигуру, Валерка заулыбался, засверкал золотым зубом и сказал, что соскучился. Виссариону стало так стыдно, что он пообещал заглядывать почаще, подарил кстати оказавшийся в портфеле автомобильный журнал — их Валерка очень уважал — и уселся позади всех читать мемуары Коттона Матера. Увлекся, но через некоторое время невольно прислушался к разговору, что шёл на сиденье перед ним. Без всякой задней мысли прислушался — случайно. Проходя через салон, Обуза увидел болтающего с молоденькой девчонкой Бергера, но сначала не придал этому значения, поскольку на его памяти Бергера всегда окружали девчонки разной степени смазливости — такая уж у него была профессия.

Однако нынешняя спутница художника — не яркая, но необычайно милая, «домашняя» — не походила на его привычный эскорт, плохо знала Отражение и при этом вызывала у Бергера неподдельный интерес — это хорошо чувствовалось по голосу.

— В первый раз я был так же растерян, как ты, — мягко прошелестел художник, изобразив на лице философскую грусть. — Услышал историю Валерки, понял, что ехал до города с призраком, и два дня не выходил из дома.

— Правда?

— Мне не стыдно в этом признаваться, — продолжил Бергер. — Саму историю я не знал, мне её домработница рассказала, а тогда получилось точно так же, как у тебя: опаздывал на важную встречу, шёл по шоссе, надеясь поймать попутку, увидел автобус, сел в него и доехал до метро. Вечером поведал об этом домработнице и услышал в ответ историю Раннего Автобуса. Поверь, Галя, я был предельно растерян…

«Ты?! — рассмеялся про себя Обуза. — Давай, скажи ещё, что никогда не верил в призраков, зомби и прочих ведьм…»

— Мне трудно было осознать происходящее, потому что я никогда не верил в призраков, зомби и прочих ведьм, — сообщил художник, словно подслушав мысли Виссариона.

— Я тоже ни во что такое не верю, — ответила девушка. И тут же поправилась: — Не верила.

— Рад, что мы говорим на одном языке.

Он был опытный ловец и знал, что девчонка уже практически в его руках.

«А как она вообще оказалась в Автобусе? — задумался Виссарион. — Случайно? Случайности, конечно, случаются, но очень редко…»

На его памяти посторонние в Автобус не попадали, к Валерке приходили только жители Отражения и те, кто готовился к нему прикоснуться.

«Что тебя ожидает, девочка?»

Мемуары старого американца окончательно перестали волновать Обузу, но он продолжал держать книгу раскрытой и пялиться на страницы, чтобы не выдать своего интереса к разговору.

— Наши попутчики знают, кто их везет? — спросила Галя.

— Конечно.

— Я видела их вчера. Почти всех.

— У нас слаженный коллектив.

— Расскажете?

— С удовольствием. — Бергер чуть повернулся и небрежным жестом положил левую руку на спинку сиденья, почти приобняв спутницу. — Тетка с бидоном — ведьма.

— Сам ты тетка, — проворчала та, не оборачиваясь. — Ещё раз нахамишь, сделаю так, что даже «Виагра» не поможет.

— Простите, Антонина Антоновна.

— То-то же.

— Ведьма? — прошептала девушка, изумленно глядя на художника.

— Да, — подтвердил тот. — По ночам Антонина Антоновна доит чужих коров и возит клиентам ворованное молоко. Очень уважаемый и прибыльный бизнес.

— Вы шутите?

— Шучу, конечно: не очень прибыльный, — поправился Бергер. — На «Бентли» молоком не заработаешь, но золота оно приносит достаточно. Ведьмино молоко высоко ценится во многих обрядах, а делать его умеют лишь потомственные колдуньи. Так что конкуренции почти нет…