Отрочество 2

Какую-то часть бриттов можно пострелять со склонов, откуда мы за ними наблюдаем, но подумав как следует, оставляю эту мысль в сторону. Увы, но для прицельной стрельбы далеко. Штучный выстрел – быть может, но делать ставку… нет, точно нет.

Да и неизвестно, какие у них приказы – может быть, расстрелять или повесить в случае нападения «мятежников». Слыхивали про такие случаи. Женщинам и детям ничего не грозит, но Мишка…

В голове потихонечку вызревает план – невероятно авантюрный и рискованный, но за неименьем десятка-другого особо метких стрелков, пожалуй, что и единственный.

Начало темнеть, и мы, стараясь не потревожить лишний раз растительность и зверьё, криком орущее при нарушении покоя, спустились в лагерь, где уже вовсю булькал на костре ужин. Немного крупы, коренья и много-много мяса. Очень вкусно! Папаша расстарался, и хотя обычно буры обходятся в походе вяленым мясом и сухарями, готовить в походе мужчины умеют.

На меня поглядывают, чуя новости, но не спешу, говорить начинаю уже за кофе, тем паче чую, что спать нам сегодня ложиться позднёхонько.

- Есть, - дую в кружку, - план. Намётки скорее. Схема такая себе… несложная и действенная…

- … но, - обвожу всех глазами, - суть в том, что для его выполнения нам потребуются стальные яйца.

Зафыркали, фраза в пояснении не нуждается, понятна интуитивно. Молчу, жду ответа…

Решительно кивнул Санька… гриква… Переглянувшись, кивают буры, тут же вопрошая глазами о подробностях.

- Значит, так…

Не доезжая метров двадцати до шлагбаума, остановили быков. Папаша, пользуясь моментом, невозмутимо достал трубку и начал раскуривать. По правую сторону от него, зайдя чуть вперёд, переминаются гриква. Сбросившие дорогие их сердцу европейские одёжки, и стоящие в одних набедренных повязках с грузом за спиной, выглядят они точь-в-точь как провинившиеся слуги, особенно если не слишком разбираться в расовых особенностях местных уроженцев.

- Оёёюшки, - поёжился брат, потянувшись лопатками назад и готовясь скинуть куртку.

- Ждём… - сидя на циновке поверх пушек с раскуренной сигарой в руке, шиплю я змей, - ждём, Саня…

Болезненного вида капрал, вышедший нам навстречу с двумя подчинёнными, требовательно махнул рукой.

- Стоять! – запоздало пролаял он, пока рядовые навели на нас ружья.

Папаша в ответ завёл медленный разговор, мешая африкаанс с дрянным английским, вставляя в речь имена Родса и чиновников Капской колонии. Сморщившись, как от зубной боли, капрал заглянул внутрь, но увидел двух мальчишек на груде барахла, и ощутимо расслабился, рявкнув что-то солдатикам, опустившим ружья.

В животе у него забурлило, и сделав отчаянное лицо, капрал дал знак проезжать, мелкими шагами засеменив назад. Не спеша, папаша сделал несколько затяжек, поделился с солдатами табаком, и только потом тронул вожжи.

Заведя быков, он развернул их задом, будто готовясь сгружать привезённое к складской палатке, где уже сгрудилось несколько солдат. Санька тут же соскочил, откидывая задний полог, и взмахом руки подзывая их.

Улыбнувшись рыжеватому молоденькому солдату с лицом вечного чмошника, заглянувшего в повозку, вжимаю сигару в запальное отверстие…

… и каменная дробь, да с близкого расстояния, сделала из них фарш. Оглушённый близким разрывом, я пропустил пару секунд, а когда очухался, успел увидеть присевшего за повозку папашу, выпускающего из магазинки пули с самой невозмутимой физиономией…

… Саньку, закружившегося с револьвером промеж палаток, подхватывающего на лету ружьё из пирамиды…

… вывалившегося из-под повозки Корнелиуса, передёргивающего затвор…

… и Веита, упавшего на четвереньки и склонившего голову. Выстрел из закреплённой на спине пушки смёл двух британцев и штабную палатку, а гриква уже вскакивал, а на четвереньки падал Гирд…

Выдернув из-под шкур карабин, включаюсь в веселье… и не успев сделать выстрела, понимаю, что всё, враги внезапно закончились.

- Это было… - стараюсь не глядеть не человечину, густо разбросанную по земле, - легко.

- Мы мужчины, - невозмутимо заметил Веит, слегка морщась при движениях. Всё-таки отбило ливер, несмотря на подстеленную под пушку доску и пару циновок.

- Со стальными яйцами, - широко улыбнулся Гирд.

***

Широко вздохнув похуделой грудью и сморгнув непрошенные слёзы, Бляйшман оглядел выстроившееся на площади коммандо… его коммандо! Триста человек отборных молодцев, и это только пока! Потом будет ого, а может даже и совсем два раза!

Фима уже видел сибе генералом с орденами, героически идущего по Одессе, на зависть всем, и особенно всяким, кто говорил разное. Да, за такое можно поступиться прибылью, особенно с надеждой на после войны.

Героические карьерные мечты прервал Бургер Шалк, вышедший из Фолксраада вместе с парламентариями на принятие присяги.

- И всё-таки – почему? – неожиданно спросил он Бляйшмана в наступившей тишине.