Отшельник

– Сеньор, вынуждена просить вас уйти, – заявила охранница, как будто он сам не собирался этого сделать. Она нажала на кнопку. Едва ворота начали раздвигаться – вытолкнула его со спецстоянки. Эрхард хотел в последний раз поблагодарить ее, но, прежде чем он успела открыть рот, она повернулась к нему спиной и скрылась в ангаре.

Он вернулся к машине и поехал в ресторан «Каса Негра». Заказал перченую треску и высокий стакан пива, хоть и собирался сегодня не пить. В ожидании заказа набросал свои версии на салфетке. Машину сначала угнали в Амстердаме, а позже – из контейнерного терминала. Машину угнали в Амстердаме и продали матери или отцу здесь, на Фуэртевентуре. Машину… Записать последнюю версию труднее всего. Машину угнали в Амстердаме; она выпала из контейнера в открытом море, и ее каким-то образом выбросило на берег здесь, на Фуэртевентуре.

Глава 49

Едва войдя в подъезд, он услышал музыку и громкие голоса. Он поднялся наверх на лифте. На пятом этаже подумал: наверное, все-таки Рауль вернулся. Пил где-нибудь с дружками, нюхал и глотал всякую дрянь, предпочитая держаться подальше от папочки, а также всех, кто его любит, чтобы ему не мешали… А потом ожил, пришел в себя. Значит, он снова дома. Он нашел Беатрис. Скоро он спросит Эрхарда, кого кремировали и похоронили на Альто-Бланко.

Игра окончена.

В самом лучшем случае он вернется в Маханичо.

Потом Эрхард вспомнил, что поменял замок. Судя по всему, шум доносился не из его квартиры, а с лестничной площадки. Дверцы лифта разъехались, и он увидел, что на площадке целая толпа – человек двадцать или даже двадцать пять. Таких можно встретить в любом баре, только его незваные гости лучше одеты – при галстуках, с золотыми цепочками вместо татуировок на лодыжках. Эрхард всматривался в лица, ища в толпе глаза Рауля, налитые кровью после недельного запоя и беспорядочного секса. Но вскоре понял, что друга здесь нет. Нет и не будет. Перед ним массовка; в толпе нет ни одного знакомого лица или такого, которое бы ему понравилось. У стены, прижавшись друг к другу, стояли две девушки-масаи – они как будто в магазине ждали начала большой распродажи. Судя по всему, никто из массовки не знал Эрхарда и не пытался выяснить, кто он такой. Он пробрался сквозь толпу и подошел к двери, рядом с которой, поглощенный девушкой-масаи – почти угольно-черной куколкой, – стоял Эммануэль Палабрас.

– Настройщик! – громко окликнул его он, поспешно налил в бокал шампанское и протянул напиток Эрхарду.

– Что мы празднуем?

– Ваш первый рабочий день.

– Я бы не назвал сегодняшний день рабочим.

– Привыкайте. Вы теперь директор. Вам больше не нужно отрабатывать смену.

– Поэтому вы решили привести ко мне в квартиру разряженных шлюх и бездомных в костюмах?

– Отзывайтесь с уважением о моих «ночных бабочках»! Они вас слышат. Кроме того, квартира не ваша, а скорее моя. Пусть даже вы сменили замок.

– Помнится, вы говорили, что у вас от этой квартиры мурашки.

– Если я велю вам развлекаться с лучшими девушками и мальчиками на острове, которых можно купить за деньги, значит, так вам и следует поступить.

Что-то в его тоне раздражало Эрхарда. Он почувствовал себя купленным и оплаченным. Человек, которого он много лет навещал и которому помогал, которого он считал почти своим другом, оказался расчетливым бизнесменом. Но он не мог набраться храбрости и сказать Палабрасу об этом сейчас.

– Предлагаю устроить вечеринку не в квартире, а на террасе на крыше. Не хочу видеть в квартире никого из ваших маленьких друзей, да и вас, сеньор Палабрас. В квартиру можно спуститься, только если кому-то надо в туалет… или по пути домой. Договорились?

– Быстро вы привыкли к новому положению! – заметил Палабрас. – Но мы будем хорошо себя вести, правда, дамы и господа?

Все кивнули в знак согласия. Эрхард открыл дверь и, первым войдя в квартиру, включил свет. Он стоял, загораживая проход в спальню. Незваные гости вереницей прошли в гостиную, оттуда на балкон и, наконец, поднялись на крышу. Первыми шествовали Палабрас и хромающий Чарлз. Одна из девиц сбросила туфли на высоких каблуках; кто-то из мужчин открыл еще одну бутылку шампанского.

Эрхард быстро осмотрел Беатрис, вышел и запер спальню на ключ. Только потом он взял бокал с шампанским и поднялся на крышу.

Одна из надушенных девиц попыталась сесть к нему на колени и прижаться к нему, но он мягко столкнул ее. Палабрас разглагольствовал о том, что надо праздновать победы и оплакивать потери. Участь человека посредственного – позволить дням сливаться в один серый ком. Надо пить шампанское, как только представляется такой случай. Только это и есть цивилизованный способ, орал Палабрас, и его было слышно на всей террасе.

Гости двигали мебель и опустошали бар. Эрхарду уже казалось, что здесь его вещи, и его раздражало, что они чувствуют себя здесь как дома. Гости даже принесли с собой небольшой транзисторный приемник; оттуда доносилась электронная музыка – Эрхард про себя назвал ее «консервами».