Отшельник

Они шагали молча. Спецстоянка напомнила ему морг, военный морг с телами убитых солдат. У каждой очутившейся здесь вещи была своя история. Судьба. Полицейский протокол. Они миновали огромную клетку с распахнутой дверцей – в таких держат тигров или медведей. Эрхард увидел мотоциклетную коляску без мотоцикла. Морозильник. Ему хотелось спросить охранницу, откуда здесь все это. Что случилось с хозяевами? Конечно, он понимал, что она ему не ответит. Кроме того, вопросы он предпочел бы оставить на потом. Они прошли мимо ряда машин; некоторые из них синие, а одна – «фольксваген». Эрхард молча покачал головой. Не та. Лучше было идти не спеша, чтобы высокая охранница буквально не наступала ему на пятки. Он остановился у странных предметов, искореженных и неузнаваемых в темноте. Его спутница быстро провела поверху фонариком. Эрхард увидел горный велосипед, фонтан, барный табурет. Он невольно улыбнулся. Как в какой-то нелепой детской игре, в которой надо запомнить все, что ты видел. Но его улыбка быстро исчезла. В действительности здесь ряд за рядом хранятся ничего не стоящие вещи, которые в конце месяца отвезут на свалку к северу от города.

– У вас здесь много хороших вещей. За них кто-нибудь несет ответственность?

Видимо, охранница решила, что он над ней издевается.

– Можно и так сказать. Я и Леви, наш курьер, да еще несколько ночных сторожей.

Эрхард пытался придумать какой-нибудь комплимент. Как похвалить ее и не показаться идиотом? Возможно, она падка на лесть.

– Наверное, многие на вашем месте включили бы больше света, – сказал он, – а вам удается обходиться только фонариком. Вы, наверное, смелая, сеньорита Васкес. Вы редкая птица.

Ему показалось, что последние слова – это уже слишком. Кроме того, на комплимент они совсем не похожи. Правда, охранница не обиделась.

– Я делаю свое дело, – сказала она, и посветила фонарем еще на одну машину, «сеат». Эрхард покачал головой, и они вышли на середину помещения.

– Как бы там ни было, спасибо вам за помощь.

– Не за что. Когда ее конфисковали?

«Та девушка снимала на пляже Котильо 6 января».

– С месяц назад, – ответил он, не веря самому себе. Неужели прошло столько времени?

– Значит, мы, наверное…

Не дослушав, он вдруг замер, потому что увидел ту самую машину. Темно-синяя, хотя в темноте она кажется черной. Модель 2011 года.

– Можно? – Он потянулся к ее фонарю.

Она посветила ему в лицо.

– Только не трогайте ее! – напомнила она и подала ему фонарь, как топор.

Эрхард приблизился к машине. Провел лучом по кузову снизу вверх, ища на бортах следы песка, через окошки осмотрел заднее сиденье, как будто коробка с мальчиком по-прежнему стоит там. Зашел с другой стороны, сел на корточки рядом с бампером. Охранница стояла под лампой. Она хотела что-то сказать, но Эрхард намеренно не приближался к машине. Он внимательно разглядывал бампер, посветил на него фонарем, провел слева направо. Свет отразился от блестящей, лакированной поверхности. Он провел фонарем в другую сторону, на этот раз медленнее. Он был уверен, что найдет отметину, вмятину. Когда охранница отошла на пару шагов, Эрхард быстро провел по краске пальцами. Поверхность была гладкая, как будто машина только что сошла с конвейера. Странно! Эрхард поднялся и снова обошел машину.

– Две минуты, сеньор!

– Хорошо.

Эрхард поднялся рядом с передним бампером. Он такой же блестящий и гладкий, как задний. Он очень внимательно, сантиметр за сантиметром осмотрел его. Его нервировала охранница, которая подошла почти вплотную. Опять ничего! Он невольно залюбовался изгибами, созданными компьютером в отделе дизайна концерна «Фольксваген». Все поверхности выполнены и покрашены идеально. Он не видел ничего необычного.

– Сеньор, время вышло. Извините, но…

Эрхард встал, охранница сопровождала его назад, к двери. Неожиданно он развернулся и провел по бамперу подушечками пальцев. Охранница развернулась и закричала на него, но его наполовину скрывает темнота. Наконец-то он нащупал в самой середине бампера вмятину, явно не заводского происхождения. Шириной сантиметров в двадцать – след удара чем-то большим и тяжелым. Вот почему он не видел ее раньше; она была слишком велика, чтобы он ее заметил – он искал небольшое повреждение. Эрхард подбежал к охраннице и поднял руки:

– Извините, я должен был это ощупать.

Она поднесла телефон к уху, как будто кому-то звонит, но не произнесла ни слова. С сомнением посмотрела на телефон, нажала на кнопку и убрала трубку в футляр на поясе.

– Я же запретила вам к ней прикасаться! А ну, идите впереди!

Она была не просто раздражена – оскорблена в лучших чувствах. Она подталкивала его к двери. Свет за ними погас.

– Мне очень жаль, – сказал он, оборачиваясь через плечо.

– Ничего вам не жаль.

– У вас не будет никаких неприятностей. Никто не знает, что я здесь.

– Еще как будут!

– Мне просто нужно было осмотреть машину. Ради мальчика.

– Хватит трепаться о мальчике. Вы это нарочно придумали.

Они дошли до двери. За ней ярко светило солнце, но воздух был свежий.