Отсрочка от казни

– Мила! Опомнитесь! Уже можно остановиться и выйти из игры. Этот человек перестает быть опасным… К тому же это большой грех – не давать шанс безнадежно больному.

– Почему вы думаете, что это грех? Все медики обманывают своих пациентов. Это гуманно.

– Значит, вы хотите проявить гуманизм по отношению к этому преступнику?

– Он, может быть, в меньшей степени преступник, чем вы, – уколола Мила. – К тому же он сейчас просто больной и несчастный человек.

– Больной и несчастный? – переспросил я и сделал паузу, которая оттенила весь мой скептицизм. – А вы уверены, что он вообще болен? Вам не кажется, что это всего лишь хитрость загнанного в угол маньяка?

– Не кажется! – жестко, словно зачитывала приговор, произнесла Мила. – Все намного хуже, чем вам представляется. Взгляните, если, конечно, вы в этом что-нибудь понимаете.

С этими словами она извлекла из кармана пиджака тонкий металлический предмет, очень напоминающий авторучку, и протянула его мне.

Это был дозиметр. С трудом припоминая цифры и формулы, которые когда-то изучал в армии по защите от оружия массового поражения, я снял колпачок, повернулся к окну и посмотрел в окуляр, как в микроскоп. На круглом экране я увидел шкалу. Тонкая, как нить, стрелка застыла где-то между цифрами «700» и «800».

– Откуда это у вас?

– Филин дал.

– Что это за подзорная труба? – спросил Влад, подходя к нам. Он взял дозиметр и стал крутить его в руках, не зная, куда смотреть и что видеть.

Допустимые дозы облучения мы мерили в бэрах, но лет десять назад эту единицу отменили. В то время допустимой дозой были, кажется, пять бэр в год. Как пользоваться этим прибором я не знал.

Я отобрал дозиметр у Влада, который уже начал пробовать его на зуб, и внимательно осмотрел корпус. У основания я различил строку: «ОДНО ДЕЛЕНИЕ = = 0,01 Гр». Значит, этот прибор считает в грэях. Один бэр, если мне не изменяет память, равняется сотой доле грэя…

– Что ты губами шевелишь, как двоечник? – спросил Влад.

Его широкое лицо плыло и двоилось перед моими глазами, и мне начинало казаться, что Влад и Мила давно ходят в противогазах, а от меня исходит такое сильное свечение, что в полной темноте могу читать книгу, положив ладонь на страницу.

Один бэр равен сотой доле грэя. Филин за сутки набрал почти восемь грэй радиации, а старая советская норма – пять бэр в год, то есть всего пять сотых грэя!

Его доза облучения многократно превысила все мыслимые и немыслимые нормы.

Глава 16

– Если это так, – медленно произнес я, – то из нас вряд ли кто останется живым.

– О чем я и говорю, – эхом отозвалась Мила.

– Кончай пугать! – задвигался Влад, и в коридоре сразу стало тесно. – Что ты там увидел?

Он снова стал изучать дозиметр, наконец, приставил окуляр к глазу и замер, как у замочной скважины.

– Ну и что? – легко сказал он, якобы со знанием дела. – Семьсот шестьдесят. Даже не зашкалило. Чего вы панику наводите?

– Разбирайтесь с этим сами, – не вытерпела Мила и шагнула к двери купе Филина.

Влад схватил ее за руку быстрее, чем я успел подумать об этом.

– Стойте, дипломированный врач! – зашипел он. – Успеете скормить ему слабительное вместе со снотворным. Давайте подумаем, как нам его взять, чтобы без крови вышло.

Мила дернулась, но Влад без усилия удержал ее рядом с собой, как хилую собачонку на коротком поводке.

– У меня создается впечатление, что вам просто не терпится помочь ближнему, – покачал головой Влад.

Мила поджала губы, глядя на ковровую дорожку.

– Я не хочу, чтобы вы сделали Филину плохо, – сказала она. – Немедленно отпустите руку, мне больно.

– Обрати внимание, – Влад отпустил Милу, но тотчас взял меня за подбородок и повернул мою голову лицом к себе. – Она отказывается принять участие в обезвреживании преступника. О чем это говорит?

Это говорило не о том, о чем думал Влад. Мила не была сообщницей Филина, но вынуждена была искать защиты у него. Обезвредив Филина, мы с Владом сразу становились лидерами, причем лидерами, осведомленными в тайных делах депутата Тихонравовой, а значит, более опасными для нее, нежели Филин. Отпускать ее на сторону противника, зная, что она там и останется, нельзя было ни в коем случае.

– Если вы не отойдете от двери, – пригрозил я, – то нам придется применить силу.

– Попробуйте, – со скрытой угрозой произнесла Мила и медленно попятилась.

– Теперь мне становится ясно, кто грохнул проводницу, – блеснул глупостью Влад и закивал своей тяжелой головой. – А я, дурак, все свалил на честную Регинку.

– Что?! – спросила Мила, слегка склонив голову.

Лучше бы Влад ничего не говорил, а схватил Милу и оттащил от двери Филина. Противостояние становилось открытым. Мила намеревалась прорваться к Филину любой ценой.

– Ну вот что, гражданка, – низким тембром произнес Влад, надвигаясь на Милу, как мясник на баранью тушку. – Вы потворствуете опасному преступнику. Это тоже преступление, и мы вынуждены предпринять адекватные меры.

Я начал просачиваться между Милой и перегородкой, чтобы встать за спиной женщины. Мила между тем проворно выставила локоток, и я напоролся на него солнечным сплетением, как на черенок лопаты.