Отцы-основатели

Но проблемы надо решать по очереди, а сейчас главной и первоочередной из них была мадмуазель Люси, не уняв которую, невозможно было заняться ничем остальным. Все попытки воздействовать на нее вербальными средствами не приносили никакого успеха, и я, как следует размахнувшись, дала ей хорошую такую пощечину, от которой на щеке мадмуазель Люси образовалось большое красное пятно, а голова мотнулась из стороны в сторону, как у безвольной куклы. Однако она моментально заткнулась и теперь лишь открывала и закрывала рот, глядя на меня с выражением изумления, смешанного с негодованием.

– Стыдитесь, мадмуазель Люси! На вас же смотрят ученики, какой пример вы подаете им своим поведением? – сказала я, твердо глядя ей в глаза, в которых после моих слов зажегся огонек неприкрытой злобы.

– Ну смотри, Ольга, стоит мне только добраться до первого же судьи, и ты мне за это еще ответишь! – прошипела мадмуазель Люси, приподнимаясь со своего кресла, но не предпринимая, впрочем, никаких иных действий. Ведь ей было известно, что еще в двенадцать лет папенька отдал меня в секцию таэквон-до, чтобы не бояться, когда я хожу по ночным улицам. Больших успехов в спорте я не достигла, но покалечить парочку неудачно приставших ко мне недоумков вполне могла.

К тому времени, как я угомонила мадмуазель Люси, в автобусе в основном уже наступила тишина, ученики успокоились, и только изредка раздавались отдельные всхлипывания.

– Русская ударила Воблу по морде! – донесся полушепот откуда-то из середины салона, и в этой фразе явственно звучало восхищение.

Кажется, это был Роланд Базен, мальчик из выпускного класса, который запомнился мне тем, что во время праздничных забав постоянно оказывался среди самых активных заводил.

– Вот здорово! – отозвался звонкий девичий голос, – так этой суке и надо!

А вот это уже Патрисия Буаселье, высокая фигуристая шатенка, одноклассница и, кажется, подруга Роланда, привыкшая всегда всем все говорить прямо в лицо. Замечательная девица – жаль только, что с такими привычками в нынешней толерантной Европе ей придется весьма и весьма несладко.

Несомненно, мадмуазель Люси слышала все эти возгласы, узнала голоса учеников, и теперь их ждут определенные неприятности. Ученик выпускного класса – существо уязвимое, и всегда существует возможность существенно затруднить ему доступ к бакалавриату, а значит, к высшему образованию – и следовательно, к дальнейшей высокооплачиваемой работе.

– Ладно, – прошипела она мне в лицо, вытаскивая из набрюшника сотовый телефон, – с тобой я еще разберусь. Сейчас главное – связаться с полицией и вызвать помощь…

Но и ее сотовый телефон, и мой, телефоны учеников – все они показали полное и прискорбное отсутствие сети, как будто разом отключились все существующие операторы.

– Ну что ж, – сказала мадмуазель Люси, пытаясь скрыть свою досаду, – очевидно, за помощью придется идти пешком. И сделаешь это ты, моя дорогая – вместе с теми двумя молодыми придурками, которые посмели облаять меня своим поганым ртом. И если у вас получится привести сюда полицию, то, быть может, я прощу вас и не буду сообщать о том насилии, которое вы применили по отношению ко мне. А теперь идите, и без полиции не возвращайтесь!

Первым делом, собираясь в дорогу, мы надели на себя все теплые вещи, взятые в эту поездку, потому что через выбитое лобовое стекло в автобус тянуло ужасным холодом. К счастью, при мне были куртка-ветровка, толстый свитер и джинсы, заправленные в полусапоги, поэтому я могла чувствовать себя вполне уверенно, но Патрисии, обутой в легкие туфли, в пальто-пончо, юбке и чулках, должно было прийтись гораздо хуже. Едва только мы собрались выходить, как я почувствовала, что меня дергают за рукав.

– Мадмуазель Ольга, – по-русски сказала мне еще одна ровесница Роланда и Патрисии по имени Марин, – мне обязательно нужно пойти с вами…

Марин, а на самом деле Марина Жебровская, подобно мне, происходила от людей, почти век назад выброшенных из России революционной волной, и, подобно нашей семье, ее родители сохраняли верность той России, которую когда-то потеряли их предки, для нашего поколения ставшей уже какой-то призрачной сказкой, ведь с той поры минуло сто лет и не было никаких оснований надеяться на то, что русский народ очнется и позовет на трон династию Романовых. А родители Марины верили именно в это, и то же самое внушали дочери. Хотя все это глупости, и было глупостями еще сто лет назад, когда Кирилл Владимирович объявил себя императором в изгнании. Но впрочем, девочка в этом не виновата, и не стоит над ней смеяться. Кстати, одета она, подобно мне, в джинсы, свитер и тяжелую куртку из натуральной черной кожи, а потому ко всяким походам приспособлена намного лучше, чем несчастная Патрисия.