Ожидай странника в день бури

«Учись сохранять свои намерения в тайне» – так наставляют любого, вставшего на путь познания Высших Посвящений. Тот, кто отправил послание, умел писать между строк и знал, что Тийна сумеет его понять. Итак, в ничего не значащем на первый взгляд тексте сообщалось, что Тийну будут ждать, когда заходящее солнце окрасит пурпуром пески пустыни, около заупокойного храма царицы Хатшепсут...

* * *

Место у храма довольно пустынно, только серебристые оливы провожают солнечный диск в егоежевечерний путь за край земли. В тишине слышно хлопанье крыльев ночных птиц, их низкие тревожные крики...

Тийна любила сидеть тут, слушать шуршание песков и думать – о Ладье Ра, напоминающей о течении времени, о свете далеких звезд, глядящих на нее, словно обещая что-то, чего она не в силах была понять.

Почему Сехер назначил встречу именно в этом, столь любимом ею месте? Знал о ее пристрастиях? Наблюдал за нею?

То, что это был именно он, сомневаться не приходилось. Вряд ли кто-то имел доступ к личной печати Владыки, а если бы и имел, то ни за что не осмелился воспользоваться.

Тийна надела белое платье из льна, открывающее руки и грудь, широкое ожерелье, украшенное жемчугом и бирюзой, такие же браслеты. Парика она не носила, предпочитая собственные волосы, ничем не покрытые. Закутавшись с ног до головы в биссус

[12], под которым ее невозможно было узнать, она привычным путем отправилась к храму Хатшепсут.

Затихали последние звуки праздничной церемонии, люди расходились по домам, паломники искали пристанище на ночь. С реки тянуло холодом и влагой... тут и там вились дымки костров, на которых готовили пищу. Никем не замеченная, она пришла в условленное место, – издалека виднелись массивные колонны, полузанесенные песком террасы, заросшие камышом и лотосом пруды. Здесь царило запустение.

Фараон Тутмос хотел стереть с лица земли любое воспоминание о женщине-властительнице с прекрасным лицом, которая осмелилась быть свободной...

Жрица вздохнула: знать бы, что ждет ее саму? Неизвестность томила ее. Несмотря на усталость, она никак не могла успокоиться.

Вдруг что-то заслонило свет. Тийна подняла голову и тут же услышала тяжелое дыхание рабов, увидела носилки из драгоценного черного дерева, инкрустированные перламутром и слоновой костью. Шторки приоткрылись, красивая мужская рука, унизанная перстнями, дала знак остановиться. Верховный Жрец Тота легко соскочил на песок, огляделся.