– Этот арбалет принадлежит Альберту Михайловичу. Вернее, принадлежал... То есть самого оружия я не видела, а ящик окованный точно его. Стоял не на виду, но это еще ничего не значит. При таком количестве старинных вещей держать все на видном месте невозможно.
– Это оружие принадлежало антиквару?
Сиур взял арбалет и повернул его знаком, похожим на клеймо мастера, к свету – квадрат, круг, треугольник. Такой же, как на Колеснице Осириса...
– Наверное, старик его в подвал притащил зачем-то. Может, спрятать хотел? – Влад напряженно думал. – Тогда непонятно, почему не спрятал? Нашел «тайник»! Допотопное кресло какое-то, сверху чуть хламом присыпал... Несерьезно.
– Вот и нет, – возразила Людмилочка. – Самый лучший способ спрятать что-то, – положить на видном месте. Может, старик даже хотел, чтобы арбалет нашли. Только не любой и каждый, а именно тот, кому предназначено.
Сиур в очередной раз вспомнил паутину на рукаве трупа. Возможно, последнее, что старик сделал, – спустился в подвал и положил там футляр с арбалетом. Впрочем, это все догадки...
– Сколько ни гадай, истина по-прежнему в тумане, – глубокомысленно изрек Влад. – Пора от высоких материй перейти к насущным потребностям. Нам с Людмилой надо позаботиться о переезде детей на дачу. Вечером, если повезет, – мы махнем в ресторан. Мероприятие давно обещано. А обещания надо выполнять.
Сиур и Тина решили остаться дома и просмотреть старые бумаги...
* * *
Высокая фигура Жреца, облитая лунным светом, четко выделялась на фоне светлой стены. В руке его серебристо играло лезвие ножа, занесенного над лежащей в беспамятстве девушкой...
– О Боги, придите и сразите злую болезнь, яд, что во всех членах той, что под ножом... О, зловещий яд, выйди, пролейся на землю! О Владыка, отошедший в край безмолвия, вернись же к нам в прежнем облике твоем! Ты видишь, как плакальщицы простирают к тебе руки, сгибаясь, как тростник на ветру, падают наземь... Ниспошли на ту, что под ножом, не сон смерти, но сон, возвращающий жизнь. Цель наша едина, моя и твоя, о Владыка Вечности – и живительные соки от самых отдаленных побегов устремляются к ее сердцу, уносят зло и разрушение прочь. Та, что под ножом, под моей и твоей защитой, о Феникс, что есть вечность и непрерывность. Вчера – это Осирис, завтра – это Ра. Это солнце на горизонте между прошлым и будущим... Гор живет для своей матери Изиды, и та, что под ножом, живет тоже...»
Сехер с удовлетворением увидел, как дрогнули веки молодой девушки, ее лицо порозовело и дыхание стало ровнее. Он опустил нож и положил его у ног больной. Усталость, как и всегда после подобного ритуала, тяжело навалилась на его плечи. Ему пришлось сесть.
Хвала Тоту, она будет жить! Старик сможет забрать свою дочь через три дня, как и было обещано. Сехер, отдышавшись, взял в руку золотой знак, который носил на груди под одеждой, почувствовал ток энергии, наполняющий новой силой организм. Его дыхание стало мощным и ровным...
Жизнь вокруг словно очнулась от очарованного сна – резко закричала ночная птица, запели сверчки, зашелестели листья. Легкий ветерок принес из сада запах жасмина...
* * *