Ожившая легенда

— В род тебя еще надо вернуть, полноценным членом семьи ты не являешься, — заметил отец, и по голосу, по тому, что промелькнуло в его глазах, я поняла, что обида в нем еще не отболела. Но он не позволил ей выплеснуться, во всяком случае, не сейчас. Сейчас лорд Вируа настроен мирно. Все-таки лорд Оружия должен думать прежде всего о мире, как бы странно это ни звучало. — Мы не нуждаемся в их поддержке, сам по себе брак с Дагье мало что принесет.

— Но ты не против? — осторожно спросила я. Все же до того, как говорить о Ксавьере и браке с ним, следовало прощупать почву и понять, как к этому относится отец.

— Не против, если это твое осознанное решение.

Я потянулась к бокалу, желая не столько выпить, сколько выиграть несколько секунд времени. Осознанное решение, как же. Это почти как сказать, что мы с Ксавьером давно любим друг друга и мечтаем быть вместе.

— Линда, ты моя дочь. Что бы ни случилось, какую бы фамилию ты не взяла, этого не изменить. И я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Ксавьер Дагье — удачная партия, если рассматривать ваш брак как политический. Но ты же не станешь говорить, что думала о чем-то подобном, в такое даже твоя мама не поверит. Она считает, что между вами вспыхнули сильные чувства, — тут я не сдержала улыбку, чего и следовало ожидать от матушки. Это точно, вспыхнули так вспыхнули. Только скорее не чувства а проблемы полыхнули, как лесной пожар. — Вот и я не верю, поэтому и хочу понять. В ту ночь ты не слишком стремилась замуж за Дагье, не так ли?

— Ну да, — это сложно отрицать.

— Но все же обмен перстнями состоялся, — заметил отец.

— Так ты же дал согласие, — я решила переложить ответственность на другого.

— Я дал тебе возможность выбора, — с лордом Вируа такой номер, разумеется, не пройдет.

— Неплохой выбор, согласись.

— Если сравнивать с предыдущим, то очень неплохой, — и все же моя обидчивость и злопамятность в отца.

— Видишь, как я повзрослела за эти годы, — я подняла бокал, салютуя.

— Ты стала совсем взрослой, — в голосе отца мелькнуло сожаление. — Мне не хватает той непосредственной девочки, которая тащила в дом все всякую живность со всей округи. Как там твой змей?

— Василиск, — поправила я, вот если бы еще рассказать, что он реликтовый василиск… но родителям о таком точно знать не стоит. — Отлично.

— А как жених относится к твоему увлечению животными и работе?

— С пониманием, — уклончиво ответила я. Да и что еще остается Ксавьеру? — С некоторыми даже подружился, — и спит в одной постели…

— Я рад, если так. Приятно, когда вторая половинка разделяет или хотя бы понимает твои увлечения, — вот тут отцу не слишком повезло. — И все же зачем тебе этот брак? Ты правда его любишь?

— Он мне дорог, — а ведь действительно дорог, до недавнего времени я и не представляла насколько. — А наш брак… ну ведь женятся для чего-то люди? — беспечно улыбнулась я и поняла, что немного переиграла.

— Линда, про Дагье говорят всякое, а в последнее время слухи стали совсем необычные, — отец снова нахмурился. Видно, что он переживает за меня и за мой выбор. Я бы тоже переживала на его месте. Я и на своем месте, честно говоря, немного трушу. — Он то пропадает надолго, то появляется и занимается непонятно чем. Из него вышел не лучший лорд Тайны. Характер слишком неусидчивый. Ему в кабинете сидеть надо, решения принимать, приказы раздавать. А он носится непонятно где, сам преступников ловит, — в голосе лорда Оружия звучало крайнее неодобрение. — Его отец весьма неприятный тип, но дело свое знал. Для такой должности — самое оно был: все вынюхивал и всех подозревал. Ему бы еще лет пять поработать, пока сын остепенится и набегается, смотри, оно бы лучше вышло. Есть мнение, что влез твой Ксавьер куда-то, откуда теперь не получается вылезти. И мне хочется знать, известно ли тебе что-нибудь об этом?

Я сглотнула. Что делать? Что ответить? Опять беспечно улыбнуться и сказать, что все хорошо? Откровенно соврать отцу?

А отец обманчиво спокойно сидел в кресле, закинув ногу на ногу и крутил напиток в бокале. Ничего особенного, более того, лорда Вируа не прощупать эмпатически, природное ли умение или артефакты, но я слишком хорошо знала отца, чтобы понимать его безо всякой эмпатии, чтобы не видеть, как он переживает. В домашних брюках, мало чем отличавшихся по крою от его обычных на выход, и мягких туфлях, в небрежно расстегнутой на две верхние пуговицы рубашке. Расслабляться по-настоящему отец себе никогда не позволял. Вечно собранный и сосредоточенный, готовый в любое мгновение принять решение и оценить ситуацию, он и сейчас напряженно ждал моего ответа, с которым я затянула.