Озимандия (СИ)

Лорман почувствовал, что замерзает, и это его заставило действовать. Выбравшись из завалов, он оказался на улице, наконец-то…Мы ехали, ехали и, наконец, приехали, Махмуд поджигай! Лорман, спасаясь от пронизывающего ветра, обхватил свой торс руками и остолбенело уставился в…п у с т о т у. Вместо бурлящего, кишащего людьми города, вместо всего того привычного и любимого, что он всего пару дней здесь оставил, его встретило самое обычное пустое безмолвие, тундра на колесиках… Вместо сладкой газировки соленая моча в стакане… Ветер не считался, природа здесь и сейчас была не в счет. Глупая улыбка непонимания на его чумазом лице вряд ли могла отобразить всю ту гамму чувств, сверливших его изнутри, а веселенький блеск в глазах — всю глубину терзающей его больную голову мысли. «Что это? — спрашивал он себя и: — куда я попал?» Всё… Больше не одной мысли, что и куда? Может быть, еще и…зачем? Глупая улыбка на глупом лице! Смешно? Уснули дома, проснулись в городе…рядом с Лениным, а если вместо него? Посмотрел бы он тогда, какая бы у вас была осмысленная улыбка… Еще смеётесь? Тогда идите на улицу, там все ваши улыбки мигом ветром сдует. Сомневаетесь? Думаю, что вряд ли…

— Проснешься ты, наконец, или нет? — кричала Лика. — Боже мой, это ж надо так нажраться! Он же совсем невменяемый…

Лорман увидел себя в одном из светящихся экранов телевизоров, где он закрывал лицо руками от сыпавшихся на него ударов. Сам он лежал, растянувшись в темном вагоне метро, а девчонка стояла напротив… Лорман перевел взгляд на второй телевизор. Там они уже шли по тоннелю. Лорман светил фонариком, а Лика что-то себе напевала, нацепив на голову наушники от плеера… На третьем экране они поднимались на эскалаторе к выходу, это тогда, когда, они вдруг поверили, что, наконец-то, приехали. Только вот людей почему-то рядом с ними на эскалаторе не было. А вот Лика сидит у него на коленях, и они целуются, а вот пьют водку под потолком, а вот…

В каждом телевизоре маленькая история. Театр двух актеров, все с самого начала и до конца. День за днем, час за часом, минута за минутой — все пять суток кадр за кадром, с самого начала, с того самого момента, когда они той проклятой ночью только ступили на эти чертовы ступеньки эскалатора и заскользили вниз. Сегодня была премьера…

— Тебе не кажется странным, что здесь очень тихо. Послушай, — Лика закрыла глаза и прислушалась. Лорман снова вернулся к первому телевизору, там, где они сидели еще в вагоне и не понимали, куда попали? — Сюда не доноситься ни одного звука извне, полный вакуум, — продолжала тем временем она. — Так не бывает… Тебе это странным не кажется?

— Нет, — Лорман увидел себя. — Нагонишь тут страху… Скорее всего, это какой-то запасной путь, вот и все…

— Вот и все, — поддакнул он своему изображению. — Ты в этом уверен?

— Уверен, уверен, — улыбнулось изображение.

— Твои бы слова, да богу в уши… — Лика присела на корточки, оперлась на его протянутые руки и спрыгнула вниз.

Спрыгнула вниз, но только это было уже на улице (сюжет из другого телевизора). Здесь она выбиралась из кабины машиниста. Лорман напрягся, такого момента он в их совместной подземной жизни совсем не помнил. Да и одета она здесь была как-то не так, как обычно, в какой-то форменной куртке со специфическими погонами работника метрополитена, только что без фуражки… Сам же вагон стоял под парами на каком то открытом перегоне, чего по его теперешним понятием, вообще, не могло быть в принципе…

Светало. Серый туман смазывал изображение, но обгоревший вагон был узнаваем, да и она тоже, с трудом… Анимация — ежик в тумане, помните? Оказавшись на земле, Лика, запахнув потеплее на себе темно-синюю куртку и, обхватив себя руками, стала медленно карабкаться вверх по склону к виднеющемуся на верху бетонному забору. Пару раз ноги её соскальзывала вниз, и она оказывалась на коленях, а один раз, и вообще, упала на спину и съехала пару метров вниз, но тут же поднималась, только, как-то заторможено и, причем, совсем без помощи рук и снова продолжила карабкаться вверх. Вагон тем временем тронулся дальше. В его сторону она даже не посмотрела…