Озимандия (СИ)

Экраны стали гаснуть, снова один за одним, только в обратной последовательности: последний, предпоследний и так до самого конца, начала, то есть… Наконец, погас и последний, но тут же включился снова. Здесь Лика снова была в своем платье от Рванья и пялилась на себя в зеркало, вернее в то, что когда-то так называлось. Смотреть продолжения спектакля Лорман не стал. Культурная программа закончилась, пора было подумать о том, как отсюда выбираться. Хватит и того, что он не помнил, как здесь оказался, перед этими телевизорами и сколько прошло времени после его падения в яму, чтобы и дальше еще танцевать под неизвестно чью дудку. Стул, на котором он сидел, теперь тоже ему был не нужен, он то и полетел в светящееся «окошко»… Телевизор взбрыкнул и заглох, погас, выключился, то есть. Выключился и задымился… Потом задымился второй, третий, четвертый… Появились первые желто-синенькие огоньки, сразу же почувствовавшие себя здесь хозяевами, в этом изобилии пластмассы, с любовью и нежностью принявшиеся облизывать все что в этих телевизорах могло гореть и что, пока еще не могло… Маленькие такие, жадненькие и гаденькие язычочки, ничем не брезгавшие, даже друг другом, поглощаемые один другим и тут же увеличивающиеся в размерах за счет пожираемых собратьев. Телевизоры стали один за другим вспыхивать и плавиться, стекая на пол. Для кого-то представление только что закончилось, а для кого-то — только начиналось! Скоро должны были начать рваться кинескопы, а выхода из этой комнаты, как догадался Лорман, уже не было, для него не было… Вернее был, но один… на тот свет!

Парень бросился к двери, но та, кроме того, что была железной, так еще оказалась и закрытой. Он сразу понял, что голыми руками её не возьмешь, но и с нахрапа тоже, требовалась длительная осада… Но маленькая комната довольно быстро заполнялась едким дымом, дышать с каждой минутой становилось все труднее и труднее, точнее, дышать становилось уже совсем невозможно и поэтому об осаде двери или подкопе не могло быть и речи… Лорман в сердцах дернул за ручку, у него еще было настроение на шутки, ну, и…еще совсем немножко для этого времени!