Озимандия (СИ)

— Хотелось бы, — вздохнула Лика, — глаза б мои тебя не видели.

И первая двинулась к повороту. «Специально они что ли, — сокрушалась она про себя, подбирая шаг под шпалы, — положили их на таком расстоянии, что бы совершенно ходить было невозможно. Про людей разве думали, ни мостиков тебе, ни фонариков, и шпалы еще вверх ногами лежат».

— А кстати, — она обернулась к своему попутчику, — почему здесь света нет? Мне кажется, что здесь должны висеть хоть какие-то лампочки, раз поезда здесь ездят.

— А кто тебе сказал, что они здесь ездят? Я, что-то их пока не видел и не слышал…

— Но ведь мы же сюда приехали, — девчонка снова обернулась. — Или ты хочешь сказать, что мы сюда на самолете прилетели?

— Не помню.

— Пить меньше надо, — подытожила она. — Тут помню, тут не помню, совсем как Киса Воробьянинов. Помнишь, когда он в ресторане нажрался со студенткой этой, — вдруг рассмеялась она, — как он сосиски себе в рот запихивал?

Лорман тоже улыбнулся, вспомнив этого депутата из Думы с пенсне на носу и набитым мясом ртом. От сосисок он сейчас тоже бы не отказался. Подумал и тут же вспомнил про две штуки, что все еще портились в его кейсе, спокойно дожидаясь своего часа. «Вот выберемся, — с надеждой подумал он, — и тогда перекусим. Не есть же, в самом деле, на шпалах, да еще такой темноте». Но прошло еще десять минут, затем еще десять, а потом еще и еще, а конца этому тоннелю все не было и не было. Прошел, наверное, целый час, может и того больше, когда впереди, наконец, что-то на самом деле что-то блеснуло. Вернувшиеся с того света обычно рассказывали, что в конце темного тоннеля всегда виден свет. «Осталось всего лишь узнать, — подбодрил он себя, — что нас уже нет».

— Ну, вот мы и у цели, — произнес он спокойно, отгоняя дурные мысли на счет преждевременной смерти. — Осталось лишь заново ожить.

Мощный луч фонарика, пройдясь по рельсам и описав дугу по круглому своду тоннеля, нащупал где-то в самом его конце нечто, вселившее надежду. Возможно, что обходчик блеснул фонариком, а может… Ребята радостно ускорили шаг. До заветного освобождения осталось каких-то сто метров, а может и того меньше. Вот же будет смеху, когда они будут всем потом рассказывать, как перепугались в темноте и переругались, чуть все зубы друг-дружке не повыбивали.

— Мне кажется, что мы пришли, — заключил парень, когда они добрались до места.

— Только куда? — Лика удивленно уставилась на выросшую перед ними гору камней, полностью заваливших тоннель.

— Вот именно, — поддакнул он, — куда?

— Ты, вообще, что ни будь, понимаешь? — она выхватила у него из рук фонарик и принялась им шарить по скоплению беспорядочно наваленной груды камней вперемешку с бетонными глыбами и песком.

— Я? — переспросил Лорман и стал, зачем-то карабкаться по этим самым глыбам и камням наверх. — Единственное, что я понимаю, — донеслось до нее откуда то сверху, — так это то, что дальше здесь мы пройти не сможем.

— Нам, что же теперь — возвращаться? — повысила она голос.

— А у тебя есть, что какие то другие предложения?

— Опять по шпалам?

— Извини, — усмехнулся Лорман, — но на ручки, милая, я тебя взять не смогу, чтобы ты мне потом пришила еще одну попытку в изнасиловании.

— Да, — девчонка опустилась прямо на рельс и вытянула ноги. — Печальный случай. Может тебе и правда попытаться это сделать, чтобы хоть сиделось не просто так, а за дело. Сколько мы сюда топали?

— Минут сорок, — парень тоже присел рядом на, — может больше…

— А полтора часа не хочешь?

— Я не засекал.

— Зато я засекала.

— Значит, столько же и назад, — Лорман посветил фонариком на свои часы.

— Какие мы сообразительные, — съязвила Лика, — слов нет, одни мысли.

Отвечать Лорман не стал, что толку, только на очередную «оплеуху» нарываться. Лика достала из своей сумочки сигареты и зажигалку. Чирк, и ее красивое лицо на миг высветилось в темноте, еще миг, и только тлеющий огонек прикуренной сигареты, да запах дыма мог еще указать на то, что здесь, в этом богом и людьми забытом тоннеле, еще кто-то был.

— Лорман, — позвала она, впервые обратившись по имени, а не наградив очередным прозвищем.

— Что?

— Ничего, тебе не страшно?

— С чего бы это? Раз света в конце тоннеля не увидели, значит еще живы, радоваться надо, не огорчаться.

— А что, если нас здесь завалило? — Лика затянулась, и маленький тлеющий огонек снова выхватил из темноты ее лицо. — Что тогда?

— Ерунда, — он оперся руками о свои колени и стал подниматься. — Просто, мы пошли с тобой не в ту сторону и все.

— Просто, все у тебя просто, — Лика щелчком отправила недокуренную сигарету на кучу камней. — Давай, включай свой фонарик и пошли. Мне что-то не очень здесь хочется рассиживаться, я уже замерзаю.

— Пошли, мы только тебя и ждали.

— Скажи, что это я еще тебя сюда завела, да?

— Да, — согласился он и предусмотрительно заткнул уши пальцами. — Да, да и да… Все, что ты теперь не скажешь, я заранее со всем согласен. Если бы мы остались в кино, а не поперлись в кабак, сейчас бы занимались своими делами, а не таскались по этим катакомбам.