Озон

– Могу похвастаться: он к самой первой именно ко мне обратился. Сказал, что хочет снять фильм с Катрин Денев, Изабель Юппер, Фанни Ардан, и я подумала, что передо мной какой-то безумец, мегаломан. Ну предположим, я соглашусь, но чтобы все – нет, это невозможно. А когда мы встретились через месяц, он сказал, что со всеми уже есть договоренность. Я подумала: либо он врет, либо… В результате получился не парад звезд, а фильм, где каждая из актрис выбрана на идеально подходящую для нее роль.

– Как бы вы сами описали свою героиню-служанку?

– В ней есть двойственность – то, что с самого начала взволновало и заинтриговало меня. Я все время балансировала на какой-то зыбкой грани, пытаясь удерживать равновесие. Пыталась понять, что означает для нее это показное смирение. Не есть ли это своего рода мазохизм или паранойя?

– Вдохновлялись ли вы образами актрис 1950-х годов?

– Никогда ничем таким не вдохновляюсь. Мне нравятся многие актрисы, но не они – источник моей энергии. Все, что я умею, проистекает из моей собственной природы, из реальных простых вещей. Конечно, позднее я познакомилась с умными людьми, они помогли мне, но все равно главное идет от моих корней. Я инстинктивно чувствую партнера, играю всем телом от пальцев ног до корней волос. Иногда мне кажется, я даже больше самого режиссера знаю, кто на самом деле тот персонаж, та женщина, в которую я перевоплощаюсь. Но объяснить словами не могу, на то я и актриса.

– Что вы думаете о своем музыкальном номере?

– Меня интересовала не песня, а жесты тела. Музыка, танец – средства выражения, которые часто оказываются сильнее слов. Возможно, животная инстинктивность моей натуры связана с генетическим смешением кровей. Моя мать – полугречанка-полуитальянка, отец – полурусский-полуиспанец (по официальным данным, мать актрисы имеет хорватскую, греческую и мальтийскую кровь, а отец – еврей. – А. П.).

Вирджини Ледуайен: Барби в розовом

– Почему вы решили сниматься у Франсуа Озона?

– Озон сам меня выбрал. Почему? Я не спрашивала и ничего не хочу об этом знать. У него своя особенная вселенная, и я счастлива хотя бы на время войти в нее. Эта картина делалась с радостью и внушает радость. Когда отец спросил меня, о чем фильм, я не смогла ответить; но когда он посмотрел, то прекрасно понял мою увлеченность. Это фильм о женщинах, об их слабостях, но также и об их силе. В сущности, все они – хорошие люди, одержимые своими чувствами. Но они же и монстры одновременно.

– Как бы вы сами описали свою героиню?

– Это такая Барби в розовом цвете. Фильм – антинатуралистический, в нем можно позволить многое, чего нельзя в других. И, как ни странно, именно в такой картине все должно быть истинным. Это как бы документальное кино об актрисах, которые выполняют свою работу. Нельзя было ни капли переиграть.

– Вдохновлялись ли вы образами актрис 1950-х годов?

– Моделью для моей героини была Одри Хепберн. Я видела много фильмов того времени – с Марлен, с Мэрилин. Но у меня нет идеала женственности, как и нет идеала мужчины тоже.

– Что вы думаете о своем музыкальном номере?

– Песня, танец – это продолжение чувства. Это очередная сцена, а не вставной номер. Песня идет из души. Речь, разумеется, не шла о том, чтобы божественно петь. Но песня и танец помогали сильнее и ярче выразить суть каждого персонажа.

Изабель Юппер: не больше пессимистка, чем есть

– Вы сыграли много провокативных, драматических ролей, в частности в фильмах Михаэля Ханеке. Зато у Франсуа Озона снялись в комедии, что довольно необычно…

– Сама я люблю игру света и мрака, одно не бывает без другого, но когда речь идет о Ханеке, мы имеем дело с исключением: публика окунается в настоящую тьму. И это не фантазия режиссера – просто другой вид реализма, трагическое восприятие мира. Во время съемок фильма «Время волков» в течение двух месяцев мы, члены съемочной группы, были отделены от цивилизации. Правда, у нас все же был ужин, но изоляция действовала довольно угнетающе.

– Легко ли переходить к таким ролям после комедийной, которую вы сыграли в фильме «8 женщин»?

– Давно знала, что я хорошая комедийная актриса, но люди поняли это только после «8 женщин». А переходить от одного хорошего режиссера к другому – что может быть радостнее и проще?

– Франсуа Озон рассказывал, как трудно было ему работать с целым взводом знаменитых актрис во главе с вами и Катрин Денев…

– Он жаловался? Странно, по-моему, он очень хорошо с этим справился. И у нас друг с другом не было проблем.

– Значит, все вы приятельницы, подруги?

– Подруги? Нет. Мы просто цивилизованные люди.

– А если бы вы – они – оказались в ситуации конца света, как в фильме Ханеке?

– Оттого, что я снялась во «Времени волков», я не стала большей пессимисткой, чем была. Это скорее теоретический пессимизм, философский. Все равно мы все привилегированные люди, занимаемся интересным творческим делом. Иногда мы немного стыдимся своего благополучия, но не бежим помогать бедным и несчастным и веревку тоже не мылим.