P.S. Я все еще люблю тебя

Чтобы накрасить мне губы, мы достигаем идеального вишнево-красного цвета, смешав два разных оттенка красного – кирпичный и пожарной машины – с ярко-розовой пудрой для закрепления. Я выгляжу так, словно поцеловала вишневый пирог.

Я промокаю губы, когда Китти спрашивает:

– Этот красавчик, Джон Амбер Макэндрюс, заедет за тобой, или ты встречаешься с ним в доме престарелых?

Я предостерегающе машу ей в лицо салфеткой.

– Он заедет за мной, и лучше бы тебе быть милой. К тому же, он не красавчик.

– По сравнению с Питером,он красавчик, – утверждает Китти.

– Давай будем честными. Они оба миловидные. Не то, чтобы у Питера были тату или огромные мышцы. По правде говоря, он очень самовлюбленный. – Мы никогда не проходили мимо окна или стеклянной двери без того, чтобы Питер не посмотрелся в них.

– Ну, а Джон самовлюбленный?

– Нет, я так не думаю.  

– Хм.

– Китти, прекрати устраивать это соревнование Джон против Питера. Неважно, кто симпатичнее.

Китти продолжает, будто не слышала меня.

– У Питера автомобиль гораздо лучше. На чем ездит Джонни-бой, на скучном внедорожнике? Зачем нужен внедорожник? Все, что они делают, так это жрут бензин.

– Честно говоря, я думаю, что это гибрид.

– А ты не прочь его позащищать.

– Он мой друг!

– Что ж, а Питер – мой, – парирует она.

***

Одеваться – это сложный процесс, и я наслаждаюсь каждым его этапом. Вся суть в предвкушении, надежде на вечер. Я медленно надеваю чулки со швом, надеясь, что мне  не придется в них бегать. Уходит целая вечность, чтобы расположить швы прямо по центру сзади каждой ноги. Затем платье – темно-синее, с рисунком из белых веточек и маленьких ягодок падуба-остролиста, и с легкими короткими рукавами. Последними идут туфли. Громоздкие красные туфли на высоком каблуке с бантиком на носке и ремешком на лодыжке.

Все вместе смотрится здорово, и я должна признать, что Китти была права насчет «виктори ролз» на голове. Что-то меньшее не подошло бы.

Когда я выхожу, папа устраивает большой ажиотаж по поводу того, как великолепно я выгляжу, и делает примерно миллион фотографий, которые сразу же отправляет Марго. Она тут же выходит в видео-чат, чтобы увидеть все своими глазами.

– Постарайся сделать фотографию вас со Сторми вместе, – настаивает Марго. – Мне хочется увидеть, какой сексуальный наряд на ней будет.

– Он на самом деле не такой уж сексуальный, – отвечаю я. – Она сшила его сама по выкройкам платьев 1940-х.

– Уверена, она найдет способ привнести сексуальности, – говорит Марго. – А что наденет Джон Макларен?

– Без понятия. Он сказал, что это сюрприз.

– Хм, – произносит она. Это очень двусмысленное «хм», и я его игнорирую. 

Папа делает последний снимок меня на крыльце, когда подходит мисс Ротшильд.

– Ты выглядишь потрясающе, Лара Джин, – говорит она.

– Правда ведь, не так ли? – с любовью произносит он.

– Боже, я обожаю сороковые, – продолжает она.

– Ты видела документальный фильм Кена Бернса «Война»? – интересуется у нее папа. – Если у тебя есть интерес ко Второй Мировой войне, то его нужно обязательно посмотреть.

– Вы должны посмотреть его вместе, – подпевает Китти, и мисс Ротшильд стреляет в нее предостерегающим взглядом.

– Он есть у тебя на DVD? – спрашивает она папу. Китти светится от возбуждения.

– Конечно, ты можешь взять его в любое время, – отвечает папа, как всегда ничего не замечающий, и Китти хмурится, а потом у нее открывается рот.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, на что она смотрит, и это – красный кабриолет Мустанг, едущий по нашей улице с опущенным верхом, за рулем которого восседает Джон Макларен.

При виде него у меня отвисает челюсть. Он в полном обмундировании: желтовато-коричневая рубашка с желтовато-коричневым галстуком, в желтовато-коричневых брюках с желтовато-коричневым поясом и шляпе. Его волосы уложены на боковой пробор. Он выглядит лихо, как настоящий солдат. Он улыбается и машет мне рукой.

– Вау, – выдыхаю я. 

– Точно – вау, – соглашается мисс Ротшильд, выпучив глаза рядом со мной. Папа с его DVD-диском Кена Бернса забыты; мы все пялимся на Джона в этой форме, в этой машине. Такое чувство, будто я его придумала. Он паркует автомобиль перед домом и мы все бросаемся к нему.

– Чья это машина? – требует Китти.

– Моего отца, – отвечает Джон. – Я ее одолжил. Правда, пришлось пообещать парковаться очень далеко от всех других автомобилей, так что, я надеюсь, у тебя удобная обувь, Лара Джин… – Он замолкает и рассматривает меня сверху донизу. – Вау. Ты выглядишь бесподобно. – Он жестом показывает на мою булочку с корицей. – Серьезно, твои волосы выглядят такими… настоящими.

– Они настоящие! – Я осторожно прикасаюсь к ним, и внезапно чувствую себя неловко из-за булочки с корицей на голове и красной помады.

– Знаю, я имею в виду, они выглядят аутентичными.

– Так же, как и ты, – подмечаю я.

– Я могу сесть в нее? – встревает Китти, ее рука на двери с пассажирской стороны.

– Конечно, – отвечает Джон. Он вылезает из машины. – Но разве ты не хочешь посидеть на месте водителя?