Падение дома Ашеров. Страшные истории о тайнах и воображении

Как-то в полночь, утомленный, я забылся, полусонный,Над таинственным значеньем фолианта одного;Я дремал, и все молчало… Что-то тихо прозвучало —Что-то тихо застучало у порога моего.Я подумал: «То стучится гость у входа моего —   Гость, и больше ничего».Помню все, как это было: мрак – декабрь – ненастье выло —Гас очаг мой – так уныло падал отблеск от него…Не светало… Что за муки! Не могла мне глубь наукиДать забвенье о разлуке с девой сердца моего, —О Леноре, взятой в Небо прочь из дома моего, —   Не оставив ничего…Шелест шелка, шум и шорох в мягких пурпуровых шторах —Чуткой, жуткой, странной дрожью проникал меня всего;И, смиряя страх минутный, я шепнул в тревоге смутной:«То стучится бесприютный гость у входа моего —Поздний путник там стучится у порога моего —   Гость, и больше ничего».Стихло сердце понемногу. Я направился к порогу,Восклицая: «Вы простите – я промедлил оттого,Что дремал в унылой скуке – и проснулся лишь при стуке,

При неясном, легком звуке у порога моего». —И широ́ко распахнул я дверь жилища моего —   Мрак, и больше ничего.Мрак бездонный озирая, там стоял я, замираяВ ощущеньях, человеку незнакомых до того;Но царила тьма сурово средь безмолвия ночного,И единственное слово чуть прорезало его —Зов: «Ленора…» – Только эхо повторило мне его —   Эхо, больше ничего…И, смущенный непонятно, я лишь шаг ступил обратно —Снова стук – уже слышнее, чем звучал он до того.Я промолвил: «Что дрожу я? Ветер ставни рвет, бушуя, —Наконец-то разрешу я, в чем здесь скрыто волшебство —Это ставень, это буря: весь секрет и волшебство —   Вихрь, и больше ничего».Я толкнул окно, и рама подалась, и плавно, прямоВышел статный, древний Ворон – старой сказки божество;Без поклона, смело, гордо, он прошел легко и твердо, —Воспарил, с осанкой лорда, к верху входа моегоИ вверху, на бюст Паллады, у порога моегоСел – и больше ничего.Оглядев его пытливо, сквозь печаль мою тоскливо

Улыбнулся я, – так важен был и вид его, и взор:«Ты без рыцарского знака – смотришь рыцарем, однако,Сын страны, где в царстве Мрака Ночь раскинула шатер!Как зовут тебя в том царстве, где стоит Ее шатер?»   Каркнул Ворон: «Nevermore».Изумился я сначала: слово ясно прозвучало,Как удар, – но что за имя «Никогда»? И до сих порБыл ли смертный в мире целом, в чьем жилище опустеломНад дверьми, на бюсте белом, словно призрак древних пор,Сел бы важный, мрачный, хмурый, черный Ворон древних пор   И назвался «Nevermore».Но, прокаркав это слово, вновь молчал уж он сурово,Точно в нем излил всю душу, вновь замкнул ее затвор.Он сидел легко и статно – и шепнул я еле внятно:«Завтра утром невозвратно улетит он на простор —Как друзья – как все надежды, улетит он на простор…»   Каркнул Ворон: «Nevermore».Содрогнулся я при этом, поражен таким ответом,И сказал ему: «Наверно, господин твой с давних порБеспощадно и жестоко был постигнут гневом РокаИ отчаялся глубоко и, судьбе своей в укор,

Затвердил, как песню скорби, этот горестный укор —   Этот возглас: «Nevermore».И, вперяя взор пытливый, я с улыбкою тоскливойОпустился тихо в кресла, дал мечте своей просторИ на бархатные складки я поник, ища разгадки, —Что сказал он, мрачный, гадкий, гордый Ворон древних пор, —Что хотел сказать зловещий, хмурый Ворон древних пор   Этим скорбным: «Nevermore».Я сидел, объятый думой, неподвижный и угрюмый,И смотрел в его горящий, пепелящий душу взор;Мысль одна сменялась новой, – в креслах замер я суровый.А на бархат их лиловый лампа свет лила в упор, —Ах, на бархат их лиловый, озаренный так в упор,   Ей не сесть уж – nevermore».Чу!.. провеяли незримо, словно крылья серафима —Звон кадила – благовонья – шелест ног о мой ковер:«Это Небо за моленья шлет мне чашу исцеленья,Благо мира и забвенья мне даруя с этих пор!Дай! – я выпью, и Ленору позабуду с этих пор!»   Каркнул Ворон: «Nevermore».«Адский дух иль тварь земная, – произнес я, замирая, —Ты – пророк. И раз уж Дьявол или вихрей буйный спор

Занесли тебя, крылатый, в дом мой, ужасом объятый,В этот дом, куда проклятый Рок обрушил свой топор, —Говори: пройдет ли рана, что нанес его топор?»   Каркнул Ворон: «Nevermore».«Адский дух иль тварь земная, – повторил я, замирая, —Ты – пророк. Во имя Неба, – говори: превыше гор,Там, где Рай наш легендарный, – там найду ль я, благодарный,Душу девы лучезарной, взятой Богом в Божий хор, —Душу той, кого Ленорой именует Божий хор?»   Каркнул Ворон: «Nevermore».«Если так, то вон, Нечистый! В царство Ночи вновь умчись ты».Гневно крикнул я, вставая: «Этот черный твой уборДля меня в моей кручине стал эмблемой лжи отныне, —Дай мне снова быть в пустыне! Прочь! Верни душе простор!Не терзай, не рви мне сердца, прочь, умчися на простор!»   Каркнул Ворон: «Nevermore».И сидит, сидит с тех пор он, неподвижный черный Ворон,Над дверьми, на белом бюсте, – там сидит он до сих пор.Злыми взорами блистая, – верно, так глядит, мечтая,Демон, – тень его густая грузно пала на ковер —И душе из этой тени, что ложится на ковер,   Не подняться – nevermore».