Падение Хана

Осмелившись, я поднесла палец ко рту и обхватила губами. Да…он солоноватый, как море, горячий и очень твердый, на подушечке шероховатая кожа, и я чувствую ее языком. Он не сдержался и, глухо выдохнув, тихо застонал, когда я втянула палец губами и обвела язычком. Этот хриплый стон отозвался вибрацией внизу моего живота. Намочив слюной его палец, я повела его рукой по своей груди, задевая сосок, и сама от неожиданной остроты тихо вскрикнула, а он вдруг склонился еще ниже, всматриваясь пьяными глазами в мое лицо.

— Хорошо? — спросил и царапнул сосок пальцем, я кивнула и повела его руку еще ниже. И в эту секунду, он вдруг неистово попытался податься вперед так, что я закричала и, распахнув широко глаза, изогнулась дугой, а он схватил меня за волосы и подтянул к себе.

— Ктоооо? — проревел мне в лицо. — Кто тебя этому учит… ты? Откуда ты все это знаешь… все эти слова…эти манеры…откуда, мать твою?

— Чему? — с рыданием, дрожа всем телом, чувствуя, как меня трясет от ужаса. — Чему учат?

— Говорить…как она? — и опрокидывая меня обратно на стол, но я не поддалась, а вцепилась ему в руку, удерживая эту скалу, чтобы она не обрушила на меня всю свою мощь. Казалось, что сейчас он способен меня убить. Почему я никогда не угадываю…почему получается хуже?

— Никто, — закричала и сильнее сдавила его пальцами, — в прошлый раз мне было хорошо с вами…если…если мне будет так же, это заглушит боль, и я смогу…

— А кто тебе сказал, что я хочу заглушить твою боль? — удерживает меня так сильно, что я буквально чувствую, как трясусь в волоске от того, чтобы быть разорванной на куски. — Может быть, я хочу, чтобы ты орала и корчилась от нее, может, мне нравится сжирать твои вопли агонии. Я чудовище, разве тебе никто об этом не говорил?

— Твои глаза… — и обхватила обеими руками его лицо.

Оскал начал смягчаться, и взгляд переставал гореть адской яростью на грани с безумием.

— Тебе…понравилось, когда мне было хорошо. Ты…не зверь, ты не чудовище.

— Чудовище…, - зашевелились его губы, но я накрыла их своей рукой и снова потянула его пальцы вниз, к своей промежности. Мой взгляд вцепился намертво в его взгляд, и меня опять закружило, завертело в водовороте. Как будто я лечу с американских горок, как будто я на самом опасном смертельном аттракционе, и самое жуткое — мне…мне нравится мой проводник в бездну, даже несмотря на то, что я до дикости его боюсь.

— Приласкай меня…Тамерлан…

Мои напряженные соски слегка касаются его мощной груди, и от этих касаний ток бьет по всему телу. Я уже балансирую на самом краю, мне кажется, он снова сможет столкнуть меня в эту сладость. Но мужские пальцы сильнее стискивают мое горло, и я вдруг слышу над своим ухом.

— Ты сказала, что сделаешь это сама…делай, иначе я раздеру тебя на части. СЕЙЧАС!

ГЛАВА 11

— Мне страшно…

Прошептала, глядя в его ужасающе черные глаза.

— Сей-час…, — прошептал с напором и навис надо мной, опираясь на руки. Его плоть упиралась прямо у входа, чуть приподнявшись, я дрожащими руками схватила его за бедра и ощутила, как и он дрожит вместе со мной. Подалась вперед, насаживаясь на член, и от резкой боли потемнело перед глазами, хотела остановиться, но меня схватили за ягодицы и насадили со всей силы до упора. Услыхала его хриплый рык и дернулась всем телом. Слезы непроизвольно потекли по щекам.

— Расслабься…не сжимайся так сильно.

Севшим голосом мне на ухо, а я впиваюсь ногтями ему в плечи и не могу расслабиться. Как я могла на все это напроситься? На эту боль, на эту невыносимую и адскую боль. Мне надо было держаться от него подальше…эта штука внутри разорвет меня на части, на куски.

— Раздвинь ноги шире и расслабь низ живота.

Приказывает, и я понимаю, что он в своем праве, и мне нужно просто подчиниться и терпеть. Это ведь обязательно закончится.

— Больно…

— Потерпишь…, — грубо обрывает мою жалобу, — дыши глубже.

Первый толчок, и у меня снова темнеет перед глазами, как будто внутри меня горящий поршень, и он жжет меня изнутри и растягивает снаружи так, что кажется, моя кожа потрескается. Наверное, я кричу, потому что огромная лапа накрывает мой рот, а вторая подхватывает меня под поясницу. Боль ноющая, вязкая, непрекращающаяся и отдает сильным жжением в каждой поре, окольцевавшей его плоть. Надо терпеть, закусить губы и просто терпеть. Боже…как той женщине это могло нравиться? Как она могла хотеть это чудовище. Его же не остановило, что я невинна, не остановила моя боль. Он двигается во мне сильно, мощно, постепенно наращивая темп, продолжая закрывать мне рот и сильно удерживать за поясницу. Почему он не оценил, что был первым, почему не стал со мной нежным, почему причиняет мне страдания…ведь он понимает, что мне больно…знает это.

Но Цэцэг убедила меня, что он оценит, убедила, что для мужчины это важно, и что теперь Хан привяжется ко мне, не захочет обижать, и вскоре я стану властвовать в его сердце…но пока это случится, я умру с ним от боли.