Падение Хана

Злые языки трепались, что он любовник Сансара, но это лишь сплетни. Доказательств пристрастия к содомии самого влиятельного человека в Монголии не было и никогда не будет. Ведь Сансар умеет закрывать рты слишком болтливым. При виде суррогата…брови Сансара поднялись высоко вверх. Выкуси ублюдок. Ты ведь явно не ожидал.

— Какая встреча… я не был готов к тому, что вы сегодня с очаровательной супругой. Ангаахай.

Посмотрел на девчонку — улыбается. Натянуто, растерянно, но улыбается. Пусть только попробует что-то испортить, и он шкуру с нее спустит. И в тот же момент восторг тем, как же она держится. Какая прямая у нее спина, как развернуты белоснежные плечи, как она изящно кладет в рот вишенку с торта. Когда-то точно так же восхищался и птичкой. Вот, за что он ее ненавидел. За эмоции, за то, что заставляет его чувствовать, заставляет предавать Лебедь. А он скорее перегрызет себе вены, чем предаст память о ней. Нет места другой женщине в его жизни, как бы она не была похожа.

*****

— И как прошла встреча?

Дед щелкнул пультом управления и подъехал к озеру, он бросил кусочек хлеба лебедям и поправил растрепавшиеся от ветра седые волосы. Солнце спряталось за облака, и вода в озере стала почти черной.

— Европейский путь для нас открыт. Первые сделки состоятся через неделю.

— Но? Есть же это пресловутое "но", верно, внук?

— Есть.

Тамерлан облокотился на перила мостика и посмотрел, как черный лебедь выжидает, пока лебедица поест первая. Какая-то часть него очень хотела избавиться от них. Убрать птиц, чтобы не напоминали ему о НЕЙ. Его рот не был забит землей вот уже несколько недель, его горло не драло от фантомной боли, и он ощутил себя почти человеком. Ненавистным, ожившим зомби с разложившейся изнутри плотью.

— И чего он хочет?

— Я неблагонадежен, так донесли ему его прихвостни, которые есть и в этом доме тоже. Суки. Допрошу каждую тварь здесь и лично поджарю живьем. Я неблагонадежен, вдовец и пьяница.

— Согласен с каждым из пунктов.

— Дед! — угрожающе повернулся к старику, а тот засмеялся, но скорее зло и разочарованно, чем весело. Старый хрыч еще и издевается.

— Не любим правду?

— А кто ее любит? — ответил и снова посмотрел на лебедей. При взгляде на них у него начало жечь рубец на груди, и он невольно тронул его пальцами, но боль не утихла, а растеклась по всему периметру затянувшейся коркой раны. Вдруг вспомнил, как тонкие женские руки зашивали эту рану, и возненавидел их хрупкость с адской силой, как будто в них скрылось все зло этого мира, а на самом деле только за то, что это ЧУЖИЕ руки.

— И?

— И мне пришлось сказать ему, что его люди идиоты, моя жена жива, а я на самом деле самый гребаный счастливый человек во вселенной.

Теперь дед расхохотался от всей души, и этот смех бесил и нервировал так, что хотелось сбросить старика в озеро, а он просто стоял и смотрел на то, как черный лебедь обхаживает лебедицу. Крутится вокруг нее, склоняет к ней голову, чешет ярко-алым клювом ее перышки на шее. Влюбленный идиот…Хан скрутит ей голову, и он точно так же останется один. Но перед глазами возникло перекошенное лицо Эрдэнэ и ее мольбы не трогать птицу.

— И как ты выкрутишься из этого дерьма?

— Я уже выкрутился…

— Эмм…так расскажи, я просто подыхаю от любопытства.

— То-то ты лет десять все никак не сдохнешь.

— Дык тебя, идиота, не на кого оставить, вот и не дохну. Давай говори, не тяни резину.

— Я отобедал вместе с ним и с моей женой.

Дед резко дернул рычаг и подъехал к Хану.

— Ты в своем уме? Или мне начинать нервничать? С какой такой, мать твою, женой?

— Я в своем уме… — продолжая смотреть на ласкающихся птиц, — более чем, к сожалению. Если бы я свихнулся, было бы намного легче жить, дед. Ты спрашивал, кого я нашел? Где провожу ночи? Я нашел ее… — и медленно показал пальцем на лебедя.

— Ты бредишь!

— Ты …знаешь, я тоже так думал, но она настолько похожа, что иногда мне кажется, я совершенно потерял рассудок, но я до омерзения в своем уме. Я даже боялся, что она похожа только мне. Но…Бордж…ему даже и мысль не закралась, что я подсунул на нашей встрече суррогат. Он ее узнал.

— Я ни хрена не понимаю. Какой суррогат?

— Обыкновенный. Ты когда-нибудь слышал о двойниках? О людях, которые похожи как две капли воды и при этом не имеют никакого отношения друг к другу… Я даже проверил. Отослал ее ДНК для сравнения с ДНК Ангаахай. Ничего общего. Два разных человека…Да и знал, что нет у нее братьев и сестер, вообще нет родни. Цэцэг срезала у нее прядь волос…смешно, я даже в какой-то мере надеялся и ждал ответа. Но он был отрицательным на все сто процентов.

— Так не бывает.

— Нет, бл**ь, бывает. В этой гребаной жизни все, на хрен, бывает. Даже такая адская насмешка. Но как бы дьявол не издевался надо мной…мне это сыграло на руку. Эта девка исполнит роль Ангаахай, и наша империя взойдет на новую ступень, а я избавлюсь от жирного ублюдка. Но для этого каждая тварь должна поверить, что та женщина, которая завтра войдет в этот дом — и есть Ангаахай.