Падение Хана

В угоду чему? В угоду тому, чтобы она…его дочь и его сыновья никогда и ни в чем не нуждались. В угоду тому, чтобы когда-нибудь Эрдэнэ стала частью империи Дугур-Намаевых. Только ради нее, только ради мальчиков он будет дуреть от этой боли сам, он будет предавать память Ангаахай, и он заставит всех поверить, что его жена жива. Даже если это разорвет его отношения с дочерью окончательно. Что ж, как-то раньше он жил без этих отношений и сейчас проживет.

Пересек мостик, не глядя на лебедей, и направился ко входу, но прежде, чем войти, прислушался — Эрдэнэ читает сказку малышам или рассказывает. Ее чистый голос такой певучий, такой нежный вызывает трепет в душе, вызывает желание обнять ее и прижать к груди. Как давно он этого не делал…

"— Ты когда-нибудь обнимаешь ее?

— Кого?

— Твою дочь…

— Да…наверное…не знаю. А зачем?

— Для полного счастья человека нужно обнимать восемь раз в день.

— Восемь?

Посмотрел на золотоволосую колдунью и привлек к себе за руку.

— Восемь — это ничтожно мало.

— Восемь. Но ты обними ее хотя бы один раз, и она будет счастлива…покажи ей, что ты ее любишь"

— Когда-то очень давно на свете жил очень страшный и дикий волк, он прятался в старой пещере, завешанной шкурами убитых им врагов. Волк был вожаком стаи. Сильным, смелым, отважным…но очень одиноким. И вот однажды волк увидел в лесу маленькую белую волчицу. Он выкрал ее из другой стаи и принес в свое логово…

О, малышка Эрдэнэ…он ее не просто выкрал. Он ее купил. В мерзкой и отвратительной сделке. Ты даже не представляешь, какое гадкое и безобразное изнутри существо этот твой одинокий серый волк.

— Волчица не испугалась волка, а наоборот, полюбила его, и своей добротой и чистотой заставила волка чувствовать, пробудила в нем эмоции, пробудила в нем все самое лучшее. У них появились маленькие волчата…

Хан толкнул дверь, и голосок Эрдэнэ стих. Она не читала, она держала на руках Галя и рассказывала сказку Лану, который собирал башню из цветных кубиков.

— Папаааа, — воскликнула она, подскочив на месте, сияя от радости. Он пришел их навестить, а это случалось так редко. — Папа…ты приехал. Сейчас я скажу Сюзанне, чтоб она накрыла на стол. Я как раз собиралась обедать. Ты ведь сядешь с нами? Ты ведь ничего не ел, верно?

— Здравствуй, дочка.

Посмотрел на сыновей. Ни один из них не шелохнулся, чтобы подбежать к нему и поприветствовать. Лан продолжал невозмутимо складывать замок, а Галь спрятался за Эрдэнэ и даже не подсматривал. Внутри где-то посередине груди больно кольнуло, как тонкой спицей, вошло очень глубоко и там и застряло, не принося облегчения. Его для них не существует…как будто он умер вместе с их матерью. На самом деле так и есть. Он именно так себя и чувствовал — мертвецом.

— Я пришел поговорить. Оставь братьев с Сюзанной, и пойдем выйдем…прогуляемся по саду. Мне нужно многое тебе рассказать, дочка.

Он редко так ее называл. Чаще по имени. А сейчас обратился неожиданно настолько близко. По-родственному, по — отцовски. И ему самому понравилось, как звучит это слово. Дочь.

Она удивленно приподняла брови, но ослушаться не посмела, позвала няньку и помощницу присмотреть за детьми, а сама, набросив кофту, вышла с отцом в сад. Настороженная, слегка встревоженная и даже испуганная она шла рядом, опустив голову, и Хан видел ровный пробор на ее головке и тугие косы, опускающиеся ниже поясницы. В голове вспыхнули картинки, как Лебедь заплетает эти волосы, как с любовью расчесывает их, а он наблюдает и чувствует, как обожание сводит его с ума, как наполняется все тело невероятными по своей силе эмоциями…Больше он такого не испытает. Только в воспоминаниях, только вот так вспышками случайных картинок.

— Как мальчики?

— Хорошо. Лан научился сам обуваться, он рассказывает стишки и даже пытается петь песни.

— А Галь?

— Галь…Галь пока…пока что молчит и всех сторонится. Но ты не волнуйся, так бывает. Я много читала и уверена, что просто Галь развивается в своем темпе. Он обязательно догонит Лана и даже перегонит.

Она словно убеждала сама себя. Говорила очень горячо и отрывисто и напомнила ему этим Ангаахай. Та тоже любила вот так горячо его убеждать в чем-то.

— С такой заботливой нянькой, как ты, я в этом даже не сомневаюсь. А сама…? Что с учебой?

— Все на отлично, пап. Ты можешь за меня не переживать. Я все успеваю.

— Уже думала над тем, куда пойдешь учиться дальше?

— Да…я…я обсуждала это с Верой. Я хочу стать детским психологом. Хочу работать с особенными детьми… а еще хочу преподавать танцы таким, как я.

Сколько в ней света и добра, из колючего, совершенно невыносимого ребенка выросла его гордость, его отрада, его красивая и умная девочка. Благодаря Ангаахай…это она вывела Эрдэнэ из темноты на свет. Это она вытаскивала из глубины ее души все самое лучшее.

— Я думал, тебя заинтересуют прииски…Наша жизнь — это добыча золота. Я решил, что настало время познакомить тебя с тем, чем мы занимаемся вместе с твоим дедом. Чем живет наша империя, и что унаследуешь именно ты, когда станешь старше.