Падение Левиафана (ЛП)

"Он становится слишком тонким", - сказала Тереза. "Мы не пролезем".

"Держись ближе".

Проход продолжал расширяться и выравниваться, пока Джим не почувствовал, что они пробираются через трещину в пещере. Ощущение массы по обе стороны стало вызывать клаустрофобию, но Танака продолжал идти вперед.

Сработал таймер.

"У меня жар, но в остальном все в порядке", - сказал он.

"Что?"

"Вы хотели, чтобы я зарегистрировался. Я проверяю. Небольшая температура. Чувствую себя хорошо. Может, нам всем стоит держать друг друга в курсе событий. Я показываю тебе свое, ты показываешь мне свое. Взаимность".

Танака повернулась назад, протискиваясь мимо Терезы к нему, как угорь в коралловом рифе. Ее челюсть сдвинулась, когда она перешла на частный канал. Он поравнялся с ней.

"Капитан Холден", - сказала она. "Я ценю то, что вы сделали, чтобы я попала на эту станцию, но я здесь и сейчас. Похоже, что ваша нынешняя полезность для меня значительно меньше. Так что я бы очень рекомендовала тебе прекратить высказывать мне свое гребаное отношение, пока я не начала думать о том, сколько я должна тебе за пулю в лицо. Взаимность, и все такое".

Она кивнула один раз, резко, словно соглашаясь сама с собой от его имени, и вернулась к открытому каналу.

"Это тупик. Мы возвращаемся и пробуем снова".

Она протиснулась мимо Джима и направилась к камере, которую они оставили позади. Тереза последовала за ней. Джим на мгновение замер, облокотившись рукой на одну стену, а спиной на другую. Из глубины, где проход был слишком тонок для людей, вырвался поток светлячков и поднялся вверх мимо Терезы и Танаки.

"Ты выстрелил ей в лицо, да?" спросил Миллер.

"В тот момент она пыталась убить нас", - ответил Джим. "Но, честно говоря, я думаю, это было больше потому, что она напомнила мне всех лаконских дознавателей, которые когда-либо выбивали из меня дерьмо".

"Как месть за избиение, выстрел в лицо - это очень хорошо".

"Мне от этого не стало легче".

"Знаешь, - сказал Миллер, - когда я только начинал работать в "Звездной спирали", был один парень. Джейсон. Разозлил босса, не помню как. Застрял на работе по криминалистике данных. Звучит неплохо, но это означало, что он просматривал чужие журналы. Записи с камер наблюдения. Жуткое дерьмо, которое преступники прятали от посторонних глаз. День за днем наблюдать за тем, как происходят ужасные вещи, и не иметь возможности ни черта с этим поделать. Это начало проникать в его голову. Профсоюзный психиатр назвал это "непрерывной травмой". Мы все как бы знали, что будет дальше. Эта песня напоминает мне о нем".

Джим отключил микрофон и поднялся вслед за ними, следуя за подошвами их ног. "Сколько он продержался?"

"Полтора года. Почти девятнадцать месяцев. Мы все считали, что это чертовски хорошо. Большинство людей на этой работе находят способ уйти через шесть месяцев".

"Я не думаю, что у нас есть шесть месяцев".

"Я просто говорю, что у полковника Френдли было преимущество перед тем, как все это началось. Сейчас у нее не все в порядке. Вы должны быть готовы к тому, что вам придется выстрелить в нее снова, прежде чем все закончится".

"В последний раз, когда я стрелял в нее, она не была в лаконской силовой броне, и я все равно не смог ее успешно убить".

"Ну, старина", - сказал Миллер, - "это будет проблемой".

Глава сорок вторая: Алекс

Я все еще наблюдаю задержку на кормовых PDC", - сказал Алекс. "Но это всего лишь пятнадцать миллисекунд. Это не плохо".

"Я тебя понял", - сказал Амос. "Но я больше ничего не делаю, и отставание все равно остается отставанием. Дай мне минуту, чтобы изолировать линию".

"Будет сделано", - сказал Алекс. На летной палубе было тускло, как он любил, но темнота не успокаивала. Даже звуки "Росинанта", знакомые, как лицо в зеркале, казались зловещими. Спина и плечи были напряжены настолько, что голова болела уже несколько дней, и он не мог вспомнить, когда в последний раз спал всю ночь. И это было до того, как Джим и Тереза отправились на инопланетную станцию с каменным убийцей. До того, как Джим заразил себя протомолекулой. До того, как Дуарте начал перерождать человечество в единый, огромный организм, который, казалось, хотел убить и его, и Амоса, и Наоми лично.

С этой точки зрения, немного потерянного сна было вполне уместно.

"Хорошо", - сказал Амос. "Попробуйте сейчас".

Алекс постучал по тестовой рутине. "Все еще вижу это".

"Хорошо. Теперь кормовой стык PDC."

"То же отставание".

"Кормовой общий?"

"Выглядит хорошо".

Вздох Амоса сопровождался выражением лица, хотя крупный мужчина не был снят на камеру. Приподнятые брови, вытянутые в одну сторону губы, как у отца, наблюдающего за неудачей своего ребенка в чем-то важном. В равных частях привязанность и разочарование. "Что ж, значит, это вакуумный канал между ними. Я попробую его промыть".

Голос Наоми раздался с летной палубы под ним и из системного комма одновременно. "Тебе помочь с этим?"

"Я бы не отказался", - ответил Амос. "Это не совсем работа для одного человека".

"Тогда я уже иду". И затем, только по воздуху: "Алекс, следи за воротами. Если что-нибудь пролетит..."