Падение титана, или Октябрьский конь

Ты будешь счастлив узнать, дорогой брат, что я родила красивого, здорового мальчика. Роды были легкие, и я чувствую себя хорошо.

А теперь, мой маленький Гай, приготовься к другому. Муж говорит, что сообщить эту новость должна тебе я, прежде чем это сделает кто-нибудь, кто любит тебя меньше. Я знаю, маме самой следовало бы тебе написать, но она не напишет. Она сознает свой позор, хотя, возможно, это просто несчастье, и я все равно люблю ее, как и любила.

Мы оба знаем, что наш сводный брат Луций был влюблен в маму с тех самых пор, как она вышла замуж за Филиппа. Но она или решила не обращать на это внимания, или действительно не обращала. Конечно, ей не в чем себя упрекнуть за все годы брака с Филиппом. Но после его смерти в самые тяжелые для нее дни мы не поддержали ее, а Луций все время был рядом. Ты постоянно занимался делами, уезжал, приезжал, а я сидела с малышкой Марцеллой и снова ждала ребенка, поэтому… нет, признаю, это я виновата во всем. Я была недостаточно внимательна к ней. Вот почему случилось то, что случилось. Да, виновата лишь я.

Короче, мама беременна от Луция, и они поженились.

Октавиан выронил письмо, чувствуя ужасное онемение в челюстях, рот растянулся в гримасе омерзения, стыда, гнева, муки. «Племянница Цезаря чуть лучше шлюхи. Племянница Цезаря! Мать его божественного сына!

Читай до конца, Цезарь. Закончи чтение и поставь точку».

В свои сорок пять она ничего не замечала, дорогой брат, а когда заметила, скандала было уже не избежать. Естественно, Луций тут же предложил ей выйти за него. Они все равно планировали пожениться, когда траур закончится. Свадьба была вчера, прошла очень тихо. Наш дорогой Луций Цезарь отнесся к ним по-доброму, но, хотя его dignitas не пострадало в глазах его друзей, женщины не проявили подобного понимания. Те, что «правят Римом», если ты знаешь, что я имею в виду. Сплетни идут очень злые. И больше всего, говорит мой муж, из-за твоего высокого положения.

Мама и Луций уехали жить на виллу в Мизенах, в Рим они не вернутся. Я пишу тебе в надежде, что ты поймешь, как поняла недавно я, что такие вещи случаются и они не свидетельствуют о порочности. Как я могу не любить маму, ведь она всегда была прекрасной матерью и настоящей римской матроной.

Напишешь ли ты ей, маленький Гай, и скажешь ли, что любишь ее и понимаешь?

Вошедший позднее Агриппа увидел, что Октавиан полулежит на кушетке с мокрым от слез лицом и у него снова приступ астмы.

– Цезарь! Что случилось?

– Письмо от Октавии. Моя мать умерла.

2

В сентябре Брут и Кассий двинулись от залива Мелан на запад, не ожидая встречи с армиями триумвиров до самой Македонии. Скорее всего, те стоят где-то между Фессалоникой и Пеллой. Кассий уверял, что в такую ужасную засуху враг восточнее Фессалоники не пойдет, ибо, сделав это, он слишком растянет свои линии снабжения при полном господстве освободителей на воде.