Падший

Туман в голове начал понемногу рассеиваться, мир вновь обрел краски, стих шум в ушах. Убойная доза сахара успокоила нервы ничуть не хуже стакана водки.

К тому же время лечит. Пусть и не всем пациентам суждено дожить до полного исцеления, но так оно и есть. Лечит.

Я вытянул перед собой руку. Пальцы не дрожали.

Вот и замечательно. Любовь — это святое, но вовсе не уверен, что к ней относится безответное обожание незнакомого человека. Это, скорее, из области психических расстройств.

Допив кофе, я расплатился за сладости, вышел из кондитерской и задумчиво огляделся по сторонам. Идти домой расхотелось, вместо этого распаковал пакет с безе. Сунул лакомство в рот, и оно просто растаяло на языке. Я немного постоял на тротуаре, потом без лишней спешки зашагал обратно к площади.

Удивительные зигзаги все же иной раз выписывает судьба. Я убежал на край света и не собирался оттуда возвращаться, но вот стою посреди курортного городишки в восьми часах езды от Нового Вавилона, а кругом не протолкнуться от старых знакомых. Альберт, Шарль, Елизавета-Мария…

Как же так получилось?

Только подумал об этом — и настроение моментально испортилось. Действительно, как?

Крушение дирижабля не было случайным, а ведь именно оно послужило отправной точкой для всех дальнейших событий. Быть может, не было никакого покушения, просто неведомый кукловод столь бесхитростным образом вовлек меня в свою игру?

Но если так, не слишком ли многое он оставил на откуп случаю?

Пакет с безе опустел, я купил в палатке газированной воды без сиропа, напился и уселся на свободную скамейку под фонарем. Желая упорядочить мысли, достал блокнот и принялся рисовать на нем простенькую схему: квадраты и прямоугольники, соединенные стрелками. Люди, события, действия.

Покушение в дирижабле поставил отправной точкой, ненадолго задумался над ролью своих случайных спасителей, но подозревать их в некоем тайном умысле не стал. Я бы и без них добрался до берега вплавь.

Другое дело — индус. Он был пешкой, но именно эта пешка сделала первый ход, одурманив меня в варьете. Сомнений в этом не было ни малейших. Иначе бы от него не избавились.

Но зачем ему поручили сделать это? Кто-то хотел свести меня с Лилианой?

Бред! Даже если не брать в расчет тот немаловажный факт, что я по собственной инициативе зашел в варьете, никто не мог предположить, что мне взбредет в голову покинуть его через черный ход! Кстати, а почему я вообще так поступил?

Я нахмурился, напрягая память, и прищелкнул пальцами.

Мим! Невероятный Орландо развлекал гостей у главного входа, а мне тогда уже просто осточертели его шутки и фокусы. Вертлявый мим до сих пор вызывал глухую неприязнь. Всякий раз, когда видел его…

Всякий раз? А ведь верно!

Мим был в варьете. Мим раздавал карты перед спиритическом сеансом. И сегодня кривлялся у баллонов с гелием тоже он! И как итог: знакомство с Лилианой, ее транс и разгадка покушения на кронпринцессу Анну! Не слишком ли много совпадений?

Я убрал блокнот в карман, оглядел начавшую пустеть площадь и поспешил к Шарлю Малакару, который уже складывал мольберт.

— Шарль! — остановил его. — У меня выгодное предложение!

— Лео! — вздохнул слепой рисовальщик. — Если бы я хотел рисовать портреты преступников, работал бы в полиции.

— Уверяю, тебе понравится, — усмехнулся я и засунул в нагрудный карман художника ассигнацию в пятьдесят франков.

Шарль номинал банкнот определял едва ли не по шороху и потому удивленно присвистнул:

— Да ты никак разбогател?

— Именно! И для этого даже не пришлось грабить банк. Угощайся.

Старик принял сахарное печенье и покачал головой:

— Неисправимый сладкоежка!

— Так ты поможешь?

— Ну что с тобой делать? Садись!

Я развалился на кушетке и закрыл глаза.

— Вытяни все, что сможешь, из моей памяти, — попросил художника. — Убери грим и дурацкую шапочку. Меня интересует, как выглядит человек без них.

— Работать в полицейском стиле?

— Было бы неплохо.

Шарль закрепил на мольберте новый лист, взял карандаш и потребовал:

— Расслабься! Твой талант слепит меня, будто лампа в сотню ватт!

Я постарался, и хоть получилось не с первого раза, но в итоге на холсте возникло лицо мужчины лет тридцати, с прямым носом и впалыми щеками. Он был мне незнаком.

— Точно он? — засомневался я.

— Точно, — подтвердил слепой рисовальщик. — Без грима ты увидел бы его именно таким.

— Отлично!

Убрав рисунок в карман, я помог Шарлю собрать пожитки и подозвал извозчика.

— Эй, Лео! — окликнул меня художник. — Твой пакет!

— Оставь себе! — отмахнулся я, запрыгнул в свободную коляску и скомандовал: — На вокзал!

Накатил азарт, сладкого больше не хотелось. Я толком не помнил, когда ожидался следующий поезд на Новый Вавилон, а времени в запасе уже не оставалось. Так или иначе, все разрешится завтра. И мне чертовски хотелось встретить грядущие события во всеоружии.