Падший ангел. Явление Асмодея (СИ)

Его заметил конный дозор. Пришлось бросаться в лес, где лошадь не пройдет. Он пробежал неизвестно сколько, пока не стихли голоса и конский топот, и пока он сам не упал, чтоб отдышаться. Погоня отстала, где-то шумел ручей. Янек припал к нему, жадно напившись – он окунул голову, умылся, посидел немного, услышал вечернего одинокого соловья. Вокруг сгущались сумерки, журчание ручья стало громче и звонче. Зачем оказался в лесу, он знал, он понимал, что назад путь его отрезан.

Он надумал навестить дом ведьмы. Пришлось побродить в поисках этого дома, спрятанного в непроходимых зарослях вьюнов, но вдруг этот дом сам выплыл из мглы. По мере приближения – дом принимал все более реальные очертания. Холодно блестели под луной его окна, уныло и причудливо выглядели озябшие деревья. Свежая нетронутая трава покрылась обильной росой.

Дальше высокие стебли торчали копьями у окна, с них как добыча, свешивались крупные цветки лилий. А дальше, дальше торчали беловато-розовые метелки астильбы.

Скорее всего именно в этом доме могли встречаться Кристина со священником. Иначе где она пропадала? Да и сегодня, при расставании, Янек почувствовал, будто спешила она выпроводить его поскорее.

Замок сорван с дверей. «Кто-то вломился». Янек потянул кольцо – дверь была заперта изнутри, как в тот раз, когда он бегал за гостинцами. Загнивающие яблоки еще валялись на каменных плитах, брошенные на откорм червям. Янек взялся пинать эту гниль и догадался: «Да отсюда они не заходят в дом!» За деревьями он увидел еще один вход, освещаемый луной. Подкрался. Сутана священника мелькнула за деревьями. Сколько раз Янек в последнее время Янек замечал священника, вдруг исчезающего с поля зрения. Зачем он выхаживает по этим старым домам? Он знает входы, неизвестные никому? Скорее везде есть потайной вход.

Спрыгнув с крыльца, Янек громко насвистывал знакомую мелодию, показывая всем своим видом, что уходит. Скрывшись за деревьями, он нырнул в сторону и побежал в обход дома, к старому саду. Теперь он затаился под окнами и выглядывал Кристину.

Прошло много времени. В потемках он успел окончательно продрогнуть, и уже не в силах был унять дрожь. Но решительность не покидала его – он ввалился в окно, разбив стекла ботинком.

В нос ударил едкий смердящий запах. Янек выпрямился во весь рост, и на ощупь стал перемещаться по комнате, судя по всему просторной и освобожденной от мебели, наткнулся на железный канделябр, залитый воском. Глаза привыкали к темноте, уже можно было разглядеть отдельные предметы, и главное, привыкнуть к этому смердящему запаху.

Когда он зажег свечи, пламя осветило стол с гниющими яствами и роем копошащихся червей. Янек брезгливо помял нос, потер глаза и, отвернулся. В тишине он различил далекий крик выпи, и сам пропищал по-птичьему, ошалело оглядываясь от собственного голоса, так изменившего ему, потом повторил этот птичий выкрик. И лицо стало вытягиваться по-птичьему. Его всего передернуло, и он покинул то место, и прислушался в который раз к безмолвию комнаты. Навязчивое ощущение, что кто-то здесь скрывается, преследовало его. Длинный стол тоже ждал того, кто за ним угощался. Больше всего сверкало лезвие кинжала, вынутого из ножен. Янек быстро схватил оружие, и с разворота, вытянутой рукой очертил воздух. На стене хрустнуло картинное полотно в широкой раме, и одновременно послышался слабосильный человеческий вскрик. Но картина была дальше вытянутой руки, и никак не могла быть задета. Он рассмотрел следы пореза и не обнаружил их. Он не задел портрета. Но выступила кровь на груди изображенного мужчины, в упор смотрящего перед собой. Отчего на картине появился кровавый порез? Янек присмотрелся к портрету мужчины, так разительно похожему на священника. Но мужчина был худ, и в светской одежде, по которой уже катилась капля выступившей крови. Края раны стали расползаться на уровне лица изображенного господина. Янек распорол ему лицо от рта до горла, придав портрету самое зловещее выражение. Кинжал застрял в побелевших от напряжения пальцах, и бесчувственные пальцы отказывались разжимать рукоять кинжала. Повернув кисть руки, Янек начертил в воздухе круг, и поднес лезвие к пламени свечей. Высветились слова на неизвестной ему латыни. Первые буквы напомнили Янеку схожую надпись, замеченную им на стене того дома, у кладбища, куда его затащила Марта. Но он не знал их значения.

Все двери, выходящие из этой комнаты, были заперты. Янек не стал их толкать. Он опять замер, прислушиваясь к доносившимся звукам пения. «Наваждение какое-то, – прошептал Янек и вспомнил, что где-то слышал эти звуки. – Нужно залезть туда с другого окна.

Он бросился к окнам – но их не было. Только стены с подвижными тенями. – Но здесь нет окон! В какое я пролез? Черт возьми!

Совсем рядом, за правым плечом, стоял человек. За какой надобностью ему так затаенно молчать, выдавая себя звучным дыханием. Янек оторвал глаза от пола и в поле его зрения попали ноги этого человека.

«Да он весь похож на меня…» – Янек судорожно рассмеялся. Он увидел свое отражение в зеркале, с которого сползло покрывало.