Падший ангел. Явление Асмодея (СИ)

И снова его мысли приводили к священнику, сколько он не пытался их отогнать. «Зря его отпустили, но отчего ж так тяжко на душе? Ларс ощутил прилив крови, сжал кулаки и оттолкнул идущих рядом. Он решил, что не будет спорить ни с кем. Он залечит раны и пойдет в засаду. Волков он никогда не боялся. А викария и тех, ночных пришельцев в черном, он еще обнаружит в одну из ночек.

«Правда, священник увидел мой настрой, да и сегодня он разбушевался не на шутку, а значит жди беды, в покое не оставит. Явится, но не в своем обличье. Посмотрим, кто – кого, – раздумывал Ларс. – Я сам к нему приду. Лучше встретить смерть в лесу, в море, как отец, но не в своем чулане».

Глава 47

Прихрамывая, Ларс семенил к дому… оглянулся на переулок – вроде бы никого, а вроде кто-то там есть. Может птица слетела с ветки. Он переждал и опять стал напряженно вглядываться…

– Выходи! Кто там есть?! – крикнул Ларс. Ему снова почудилась та нищенка, что слепо протягивала свои костлявые руки. Он узнал в ней на похоронах старуху Агнессу. – А вроде бы и не старуха…

Ларс махнул ей здоровой рукой – но кольнуло в пояснице. Еще постоял, выкрикивая свои проклятия, и строя рожи, пока не наткнулся на занудную соседку, что выходила из его ворот, подозрительно смотрела на него и бурчала себе под нос что-то. В руках бабка несла колбу и несколько банок.

– О! Вы там на пару колдуете?! Еще шабаш провести осталось.

Но старуха не удивилась его виду или не показала удивления – она искоса взглянула на него, и во взгляде ее угадывалась настороженность и еще что-то, будто сочувствие какое-то.

– За тобой ОН придет, – вдруг произнесла бабка, чеканя каждое слово, как молотком по железу.

Он хорошо расслышал ее слова, но выпалил без раздумий:

– Ты что бабка говоришь? Кто придет? Священник? Ну скажи! Не бойся! Не бойся! Говори! Здесь все свои.

Но бабка опустила голову и тихо пошла по дороге.

– Что ж ты молчишь? …К черту вас всех. Я поймаю его – кто бы он не был…

Кристина открыла глаза и обнаружила себя в окружении ослепительно белых стен, ей захотелось вдохнуть больше воздуха, и ее вздох затянулся – так благоухали розы. Розы окружали ее вокруг и заполняли белое пространство пьянящим ароматом. Засыпанная трогательными лепестками, преимущественно розоватого и кремового цвета, она попробовала извлечь руку из этого моря цветов и пошевелить головой. Выходили скованные движения, был страх оказаться погребенной в цветнике, и одновременно она понимала, здесь ничто ее не сковывает и не удерживает. Но столько цветков! Будто богатый щедрый урожай всех окрестных цветочных лугов был собран в мешки и высыпан в этой светлой комнате, на ее постель.

«Какие длинные!» – она улыбнулась розам на полу, и тому нечаянному лучу солнца, что переливами ласкал их стебли. И она вновь пошевелилась, и, наконец вытащила обе руки из под одеяла и из под цветов. В широкие рукава ночной рубашки забились лепестки, и уже трудно было отличить вышивку алых бутонов на рукавах от настоящих цветков. Она не узнавала комнаты, в которой проснулась, пока не приоткрылась дверь, и не вошла, сияя чарующей улыбкой, добрая тетушка Паулина.

И в этот миг для Кристины исчезли звуки. Тетушка в удивлении застыла над ней, заискивающая улыбка так и осталась на лице щепетильной хозяйки. После затянувшейся паузы, тетушка что-то заверещала – так можно было догадаться по ее губам. Она выражала всю свою радость от пробуждения гостьи, но по-прежнему беззвучно. Вскоре, когда вернется слух, Кристина узнает от нее, что провела в постели четверо суток, в жару и бреду, и все звала кого-то…

Тетушка продолжит щебетать как перепелка на заре, еще она будет отпаивать Кристину густым отваром шиповника, и непременно возвращаться к теме неожиданного гостя, что приходил намедни. Значит, бессознательный призыв Кристины был услышан! А между тем глаза тетушки то и дело будут останавливаться на миниатюрном столике в углу комнаты, и взгляд ее даже станет грустным. Из потаенных глубин своего любопытства тетушка попытается извлечь ворох накопившихся вопросов о том странном госте, что как истукан шел по дому, а до этого неизвестным образом проник в дом фру Паулины с запертыми изнутри дверьми, и поднялся по лестнице в комнату, где спала Кристина. Почему фру Паулина не вошла следом, она не могла теперь ответить. Но было какое-то сильное препятствие. Теперь она спросит лишь, не помнит ли Кристина того гостя.

– Он эти цветы и принес, – отрапортует тетушка, уже догадавшись, что гостья ничего не помнит. И добавит: –А больше некому… Вот! Заявился…, я не успела за ним. Он был высокий, статный, в плаще черном. Только спину и разглядела… Шел… ни разу не оглянулся… шел как столб, и мне не отвечал. Кто это мог быть? А? Ты ничего не припомнишь? Я за дверью то прислушалась, но тишина стояла. А открыть двери я то остереглась. Мало ли что…, – тетушка вдруг замолчала, задумалась, и юркнула в открывшуюся дверь, откуда, видимо, уже самой себе скажет: –Как же он пронес столько цветов? Я бы заметила.