Пальмы в снегу (ЛП)

С каждой секундой Килиану все больше нравился этот молодой человек. Нравился своей живой натурой, улыбчивостью, от которой у Килиана возникло радостное чувство, что они быстро подружатся. Ведь он уже целую вечность не разговаривал ни с кем, кто не имел бы отношения к Сампаке.

— Спасибо за предупреждение, — ответил он, — но мое жалованье переводят в испанский банк. Себе я оставляю лишь немного: на текущие расходы. — Он закурил сигарету. — А чем ты здесь занят?

— Я отвечаю за техническое обслуживание станции. Наверху, на пике. А в свободное время хожу в казино играть в теннис. Видишь вон того типа? — он указал на очень высокого, крепкого мужчину, стоявшего неподалёку. — Это консул Камеруна. Он всегда меня ищет, чтобы поиграть со мной в теннис. — Он рассмеялся. — Наверное, потому, что всегда выигрывает. Ну, а ты? Ты давно здесь живёшь? Я-то здесь недавно, но ты, должно быть, знаешь Фернандо-По как свои пять пальцев, верно?

Килиан печально улыбнулся.

Да, он как никто другой знал этот остров и его жителей, но Мигель знал, что ему пришлось пережить; знал и о его ужасной тревоге за будущее. Так что в его словах совсем не было зависти.

Они ещё долго рассказывали друг другу о своей жизни и обсуждали политическую ситуацию. Килиан понимал Мигеля: на улицах тот не чувствовал себя в безопасности, и потому предпочитал как можно больше времени проводить на работе, а отдыхать в казино.

— Я живу не один, — объяснил Килиан. — Со мной жена и дети.

Все его близкие уже давно смирились и приняли эту ситуацию, но, назвав Бисилу женой перед человеком, с которым только что познакомился, он ощутил прилив внезапной радости. Мигель явно внушал доверие.

— Так они все ещё здесь? — Мигель удивленно выгнул брови. — Большинство колонистов, если ещё не уехали сами, то семьи давно отправили домой.

— Ну... видишь ли, собственно говоря, она гвинейка. Буби.

— И что же вы станете делать, если дела пойдут совсем скверно? — спросил Мигель.

— Не знаю, — вздохнул Килиан. — Все так сложно...

— Ну что ж...

К ним подошёл официант, сообщив, что ужин будет подан через несколько минут. Гарус снова присоединился к своей компании, и все вместе направились в ресторан, обустроенный и украшенный, как в старые добрые времена.

— Знаешь, Килиан, — признался Мигель, севший рядом за один из круглых столов. — Я здесь впервые в жизни и не знаю, что делать со всеми этими приборами. В Испании мне не доводилось действовать в столь сложных условиях.

— Как я тебя понимаю! — Килиан от души рассмеялся.

Внезапно улыбка застыла у него на губах, и он покосился на Грегорио, сидевшего чуть дальше за столом. Тот выглядел столь же ошеломлённым.

В эту минуту в ресторан входила потрясающей красоты женщина в белом облегающем платье из тонкого крепа, под руку с мужчиной, чьё лицо было покрыто оспинами; они направились к одному из ближайших столиков. Вихляя бёдрами, она прошествовала мимо столика, за которым сидели Килиан и Грегорио, нарочито громко смеясь, словно рассказывала своему спутнику что-то очень веселое.

— Теперь она подцепила Максимиано, — насмешливо заметил Гарус, узнав начальника полиции.

Килиан потупился, когда Саде бросила на них высокомерный, полный ненависти взгляд, которым смерила сначала Грегорио, а затем — его. После этого, заняв своё место за столиком, где сидели высокие чины из министерства национальной безопасности, включая начальника, которого они встретили в дверях, она не переставала кокетничать и шептать что-то на ухо Максимиано, который уже начал хмуриться, бросая на них косые взгляды.

— Так ты их знаешь? — спросил начальник полиции у своей спутницы.

Саде с картинной печалью опустила взгляд.

— Вон тот брюнет с медными бликами в волосах бросил меня, узнав о моей беременности... — Она выдержала эффектную паузу, искоса наблюдая, как полицейский поджал губы. — А другой, с усиками, заставлял меня отдаться ему, угрожая пистолетом.

Максимиано бесцеремонно повернулся к столику, за которым сидели белые, и уставился на них убийственным взглядом.

— Вот уж ума не приложу, что ты сделал моему дяде, — прошептал молодой человек, сидевший рядом с Килианом, — но не хотел бы я оказаться на твоём месте.

— Так это твой дядя? — удивленно спросил Мигель, перегибаясь через Килиана, сидевшего между ними.

— Ты не говорил, что у тебя есть родственники, занимающие высокие посты, — заметил Килиан.

— Ах, прости, Килиан, — извинился Мигель. — Позволь представить тебе Бальтасара, телеоператора. Предвижу твои вопросы: он учился в Мадриде, там живет и работает. А это Килиан, — он подмигнул и улыбнулся, — один из немногих колонизаторов, что здесь ещё остались.

Килиану очень не понравилось, что его назвали колонизатором — особенно после того, как он признался, что создал семью с туземкой, но он тут же понял, что Мигель не имел в виду ничего плохого. Пожимая руку Бальтасару, Килиан внимательно поглядел на неё. Кожа молодого человека была заметно темнее, чем у островитян; к тому же, эти круглые глаза и белоснежные зубы, сиявшие, как фонари, всякий раз, когда он улыбался...

— А ведь ты — фанг, — заметил наконец Килиан.