Пальмы в снегу (ЛП)

Бальтасар удивленно выгнул брови.

— Тебя это смущает? — спросил он.

— Да пока вроде нет.

Килиан тут же пожалел о своих словах. Да, он впервые в жизни видел этого молодого человека, и тот произвёл хорошее впечатление.

Бальтасар вопросительно смотрел на него; Килиан уже открыл рот, желая уточнить, что значит «пока», но передумал.

— Жена Килиана — буби, — пояснил Мигель.

— И что из этого? — Бальтасар развёл руками. — Ах да, конечно! Это всем известное предубеждение: буби хорошие, фанги плохие, так?

Килиан ничего не ответил. Бальтасар цокнул языком и налил себе бокал вина под неодобрительным взглядом официанта, стоявшего у него за спиной.

— Позволь сказать тебе одну вещь, Килиан, — начал он. — Этого капризного, злобного и мстительного зверя разбудили испанские власти, а вовсе не я. Сначала Масиас казался им хорошим, а когда они поняли свою ошибку, то попытались его свергнуть, устроив государственный переворот — причём как раз тогда, когда он оказался на пике славы как величайший лидер свободного и независимого народа... А сейчас они бы с радостью убили его, если бы могли. И кстати, знаешь, чем одержим наш сеньор президент? Мыслями о смерти. Он в ужасе. Знаешь, в чем он обвинил одного из сленов правительства, которого угораздило в его присутствии кашлянуть? В попытке заразить микробами главу правительства. Ты знаешь, чем все кончилось? Он отправил его в долгий отпуск, пока тот не вылечится. — Бальтасар расхохотался. — Просто уму непостижимо! Масиас всеми силами пытаетсяй держать ее подальше — я имею в виду смерть. Подкупы, лесть, поддержка верных людей и убийство тех, в чьей верности сомневается, кого подозревает в крамоле или кто ему просто не нравится. Так что, друг мой, пока Испания не признает своей вины, что выбрала не того кандидата, она не освободится от своей вины в этой деградации, которая будет продолжаться, пока кто-нибудь из его лакеев не взбунтуется против него...

— Ты не должен говорить такое, Бальтасар, — прошептал Мигель. — Это слишком опасно.

— К счастью, я скоро уеду. Политика — это дело моих родственников. — Он взял меню, лежащее на скатерти. — Ну что ж, посмотрим, какими яствами нас собираются сегодня удивить.

Килиан с радостью сменил тему, охотно приняв участие в обсуждении изобильного меню, включавшего в себя паштет из дичи, яйца-пашот «Великий герцог», лангуста под соусом тартар, холодного морского окуня по-парижски, жареного цыплёнка по-английски и маседуан из тропических фруктов. Мало-помалу он расслабился и даже в глубине души вынужден был признать, что получает удовольствие, предвкушая новые впечатления, которые обещало знакомство с Мигелем и Бальтасаром. Последний к тому же вызывал у него особый интерес. Бальтасар учился в Испании, занимал прочное место на телевидении и не собирался менять место жительства.

— Мигель сказал, что сейчас в Испании ничего не говорят о Гвинее.

— Могу себе представить, — саркастически хмыкнул Бальтасар. — В интересах политиков как можно скорее забыть все, что здесь творится... Такая вот демократия. Правительство диктатора Франко объявило референдум и голосование в Гвинее, совершенно немыслимые в его собственном государстве.

Килиан нахмурился. Ему даже в голову не приходило рассматривать ситуацию последних месяцев с такой точки зрения. Он почувствовал укол стыда. Он настолько влился в жизнь острова, что уже не обращал внимания на ситуацию в собственной стране. Никогда не задумывался о том, что в Испании тоже диктатура. Его жизнь проходила между работой и всем остальным. Он не смог бы никому объяснить, как отразится диктатура на жизни маленькой испанской колонии.

— А как твоя жизнь в столице? — спросил Килиан.

— Видишь ли, я столько раз там бывал, что Мадрид уже стал для меня родным домом.

— И у тебя не возникает никаких проблем?

— Дружище, кроме того, что я единственный негр среди толпы белых — никаких, — рассмеялся он. — Хотя для многих гвинейцев, приехавших в Испанию в поисках свободы, родина-мать обернулась злой мачехой. Помимо разочарования, постигшего их, когда они узнали, что испанцам нет дела до творящегося в Гвинее после провозглашения независимости, ещё и оказалось, что уроженцам Гвинеи не будут возобновлять испанские паспорта, и ко всему прочему они оказались ещё и лишенными гражданства. Раньше у них было сразу две страны, а теперь не стало ни одной. Меня, к счастью, это не коснулось, поскольку я женат на испанке. — С этими словами Бальтасар выжидающе уставился на Килиана.

Килиан не в силах был скрыть удивления. На какой-то миг его сердце озарила новая надежда. Он убедит Бисилу уехать с ним. Они смогут начать новую жизнь где-нибудь в другом месте. Если другим удается, то почему не могут они?

Как раз в эту минуту официанты закончили убирать тарелки и подали виски с содовой. Оркестр заиграл известную мелодию Джеймса Брауна, и народ начал выходить из-за столиков, чтобы немного размяться. Грегорио тоже поднялся и что-то сказал Гарусу. Килиан услышал, как тот ответил:

— Даже не знаю, благоразумно ли тебе выходить одному.

— Куда ты? — спросил кто-то из телевизионщиков.