Пальмы в снегу (ЛП)

Он не уедет, пока его не заставят под дулом пистолета.

— И я... — Грегорио все ещё сомневался. — Я тоже пока останусь.

Эмилио пожал плечами.

— А вы, падре Рафаэль?

— Я остаюсь, сын мой, — ответил священник. — Мое место здесь.

— И вы? — продолжил Эмилио. — Когда жандармерия покинет страну, никто за вашу жизнь и гроша ломаного не даст.

Он по очереди пожал руки всем тем, кто решил остаться, хмурясь и сжимая челюсти, чтобы сдержать слезы.

— Килиан... Если бы твой отец был жив, он бы тебя волоком отсюда вытащил.

Три часа спустя Валдо и Килиан закончили грузить вещи в элегантный тёмный «мерседес», предоставленный Гарусом, чтобы отвезти в город семью Мануэля. Рядом играли маленькие Исмаэль и Франсиско, словно не замечая печальных озабоченных лиц родителей. Хулия сновала то из дома, то в дом с покрасневшими от слез глазами, а Мануэль прощался с больницей, где проработал шестнадцать лет.

Килиан закурил.

Малыш Инико подбежал к нему, а затем, как много раз до этого, присоединился к играющим детям Хулии. Килиан улыбнулся, поискав взглядом мать малыша.

Бисила подошла к нему, об руку с Симоном.

— Я так скучала по тебе, — сказала она.

— Я тоже, — ответил Килиан.

Из дома вышла Хулия с сумочкой в руках. Бросив прощальный взгляд на дом, она заперла дверь и долго стояла, опустив голову. Ее плечи дрожали от едва сдерживаемых рыданий. Наконец, она достала из сумки платок, утёрла слезы, выпрямилась и направилась к машине.

— Где Мануэль? — спросила она дрожащим голосом.

— Здесь, в больнице, — ответил Килиан.

— Можешь его найти? — попросила она. — Я хочу покончить с этим как можно скорее.

— Да, конечно.

Килиан нашёл Мануэля в маленькой комнатке, где тот смотрел на свои растения.

— Я почти ничего не могу взять с собой, — произнёс он, когда вошёл Килиан.

— Возможно, ты ещё сможешь вернуться...

— Да, может быть.

— Я буду скучать по тебе, Мануэль.

Врач покачал головой, опустив глаза.

— Я тоже.

Мануэль нервно облизнул губы. Он не был уверен, говорить ли Килиану о том, о чем уже давно собирался сказать.

— Килиан... — все-таки решился он. — Я знаю, что тогда случилось; знаю, что Хакобо сделал с Бисилой... — Мануэль оперся о стол. — Я даже подозреваю, что именно он — настоящий отец Фернандо, но вижу, ты хочешь, чтобы отцом считали тебя... У меня тоже есть дети, Килиан. И я тоже их не брошу. Но будь осторожен, ладно?

Килиан кивнул.

— Хулия знает? — спросил он немного погодя.

— Хакобо всегда был её кумиром, — вздохнул Мануэль. — К чему разрушать ее иллюзии?

— Ты настоящий кабальеро, и всегда им был.

Мануэль слабо улыбнулся, окинул комнату прощальным взглядом и взялся за ручку двери.

— Ты помнишь, как мы познакомились в «Обоих мирах»? — мечтательно спросил он.

Килиан кивнул.

— Кажется, с тех пор прошли века... Сейчас этого зала больше нет...

Они вышли наружу, где Хулия вместе с Бисилой присматривала за детьми. Мануэль простился со всеми, крепко обнял Килиана, затолкал в машину обоих детей и с полными слез глазами устроился на переднем сиденье.

— Поехали, Валдо, — сказал он. — Поработай нашим водителем в последний раз.

Хулия простилась со всеми вслед за мужем. Когда настала очередь Килиана, она прямо-таки рухнула в его объятия.

— Ох, Килиан, этот малыш с каждым днём все больше становится похож на тебя... Заботься о нем, Килиан, не бросай его... Что-то теперь с вами будет? — Килиан молча гладил ее волосы, стараясь хоть немного ее успокоить и чувствуя, как сжимается сердце.

Хулия выпрямилась и вытерла нос платком.

— Прощай, Килиан, — сказала она. — Пиши.

Валдо завёл мотор и вывел машину через главный двор Сампаки на дорогу королевских пальм. Хулия закрыла глаза, погрузившись в туман беспросветной апатии, размывавший последние картины поездки в город: безутешная Оба у дверей родительского дома; фактория «Рибагорса», где юная Хулия ждала, когда красавец Хакобо, лучащийся молодой силой и радостью, наконец распахнёт дверь лавки, чтобы наполнить ее день радостью встречи; казино, где она впервые встретила Мануэля, ещё не зная, что навсегда свяжет с ним свою жизнь.

Ещё несколько лет она будет смутно помнить плавание на корабле до Баты. Потрясающая память ее матери Хенеросы сохранила малейшие детали корабля особого подразделения морской пехоты, увозившего на родину последние отряды жандармерии, группу священников Фернандо-По и последнего члена научной экспедиции, которая несколько лет назад обнаружила в Гвинее и переправила в зоопарк Барселоны гориллу-альбиноса по кличке Снежок; а также нескольких владельцев и управляющих плантаций, обезьян, попугаев и прочие диковины, которые команда и пассажиров везли в подарок своим родным; последний испанский флаг, остававшийся на этой земле; и три поколения ее собственной семьи.

Корабль назывался «Арагон». Эмилио, Хенеросе и Хулии это казалось печальной иронией судьбы: корабль, увозивший их все дальше от прошлого, носил название региона, к которому принадлежал Пасолобино — место, где они родились.

— Видите? Я же говорил! — Стоя на набережной, Симон указывал в сторону моря. — Вон наши мешки. Ни один не погрузили. Они погубят весь урожай, если уже не погубили.