Палома

Это изобретение стало первым из многих. У Анри хватало и чутья, и воображения. В последующие годы он зарегистрировал более шестидесяти патентов в таких разных областях, как шерстяные носки, яды для насекомых, ликеры или мыло. В деревушке Эспелет родился предприниматель.

37

В тот вечер я задержалась допоздна, выполняя заказ. Дюжина пар для группы баскских танцев, которая готовилась к выступлению. Я убедила хозяина отдать им обувь бесплатно в обмен на рекламу. Специально для них я разработала модель в цветах нашего флага и раздобыла длинные красные, зеленые и белые ленты. Все работницы уже разошлись. В мастерской стояла тишина.

Наморщив лоб, сосредоточившись на шитье, я не услышала, как наверх поднялся Санчо. Когда я подняла голову, он стоял передо мной – огромный живот, лоснящийся лоб, на губах злая ухмылка.

– Ну что, чучело? Говорят, ты любишь французов?

Язык у него заплетался, от него несло алкоголем. Я едва удержалась от гримасы отвращения.

Он осмотрел меня с ног до головы, как мясник осматривает кусок мяса. Мне было двадцать – тонкие тростинки вместо ног, узкие бедра, отсутствующая грудь.

– Не могу понять, что же тут так прельстило Анри?

Он приблизил ко мне свое лицо. Я почувствовала, что дело принимает нехороший оборот. Остался ли в мастерской хоть кто-нибудь? Услышат ли меня, если я закричу?

– Палома… Так тебя называет твоя подружка, да? Я был бы не прочь попробовать и ее, она, кажись, не из пугливых…

Глухой, знакомый гнев.

– Даже не думай, она слишком хороша для тебя.

Я выдержала его взгляд, стиснув зубы. В его глазах блеснула темная искра. Не успела я подняться, как он навалился на меня. Грязные ногти. Мерзкое дыхание. От него несло вином и луком. Я закричала, он закрыл мне рот своей огромной рукой. Разорвал мою рубашку.

– Думаешь, я не разгадал твоей игры? Ты такая же шлюха, как и все остальные…

Дон Кихот запрыгнул на стол, испугав Санчо. Я, воспользовавшись моментом, укусила его. Так сильно, как только могла. Он закричал от боли, а потом влепил мне такую оплеуху, что я упала, оглушенная.

– Ах ты, грязная сучка!

Он схватил меня за руку, повалил на стол и свободной рукой расстегнул ремень. Не в силах пошевелиться, я закричала изо всех сил.

Вдруг дверь распахнулась, послышался грохот опрокинутого стула, мелькнула тень. Анри. Он ринулся на Санчо. Удар слева. Прямо в челюсть. Санчо свалился на стол. Мои рисунки, карандаши, эспадрильи, ленты – все разлетелось в разные стороны.

Бригадир встал. Вытер кровь с губ. И злобно ухмыльнулся.

– Вот это ты зря.

Он взревел, как разъяренный медведь, схватил Анри за ворот. Мой друг был высоким, но далеко не таким крепким. Сбитый с ног, он пытался прикрыть лицо от града ударов. Санчо, возбужденный видом крови, наседал все сильнее. Перепугавшись, я схватила со стола лампу и обрушила ее на голову бригадира. Раздался хруст. Лампа разбилась вдребезги. Санчо удивленно поднял голову и рухнул на пол.

Наступила тишина.

Его огромная темная туша была залита кровью.

38

Санчо не умер. Но осколок стекла выколол ему глаз. Проведя неделю в больнице, он вернулся в мастерскую. Изуродованный.

Нас с Анри вызвали в полицию. Однако наши версии расходились. Анри утверждал, что это он ударил Санчо лампой, чтобы защитить меня. Я опровергала его версию. И подливала масла в огонь, заявив, что, если мне еще раз подвернется случай, я его не упущу. Санчо заслуживает смерти.

Мои показания вызвали настоящий скандал. Из симпатии ко мне и за немалые деньги Герреро удалось замять дело и убедить Санчо отозвать свою жалобу. Единственным условием было наше увольнение. Меня выставили в тот же день, не позволив даже забрать мои рисунки. Я попросила Колетт добыть мою папку. Безрезультатно. Пять лет набросков и разработок пропали.

Я влетела в мастерскую как фурия. Прыгая через ступеньки, помчалась вверх по лестнице. Трое рабочих узнали меня и ринулись следом. Мой стол был пуст. Мой стул, мои карандаши – все исчезло. Я ворвалась в кабинет к Герреро. Никого. Рабочие схватили меня. В следующее мгновение они выкинули меня из мастерской, пригрозив вызвать жандармов, если я снова появлюсь на пороге. Я бросилась к воротам, но они закрыли их прямо передо мной. Мои крики наполнили улицу. Я разразилась бранью. Меня вышвырнули как драную кошку! Размазывая грязь по лицу, я извергала свою ярость на тротуар.

– Вы мне не нужны! – кричала я. – У меня все получится и без вас! Даже вопреки вам!

По моему лицу текли слезы. Я плюнула под ноги рабочим, стоявшим за воротами.

– Скоты! Забирайте мои идеи! У меня будут новые!

В окнах мастерской показались лица. Ласточки. Кармен. Рядом с ней улыбался Санчо.

Не прошло и месяца, как Герреро скончался. Его сын попросил Санчо взять управление мастерской в свои руки. Одноглазый ликовал.