Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан

Повсюду арки, арки видит взор,Ты скажешь: Рим не мог сойти со сцены,Пока не создал Колизей — соборСвоих триумфов. Яркий свет СеленыНа камни льется, на ступени, стены,И мнится, лишь светильнику боговСветить пристало на рудник священный,Питавший столько будущих вековСокровищами недр. И синей мглы покров

129

В благоуханье ночи итальянской,Где запах, звук — все говорит с тобой,Простерт над этой пустошью гигантской.То сам Сатурн^{353} всесильною рукойБлагословил ее руин покойИ сообщил останкам Рима бренным

Какой-то скорбный и высокий строй,Столь чуждый нашим зданьям современным.Иль душу время даст их безразличным стенам?

130

О Время! Исцелитель всех сердец,Страстей непримиримых примиритель,Философ меж софистов и мудрец,Суждений ложных верный исправитель.Ты украшаешь смертную обитель,Ты проверяешь Истину, Любовь,Ты знаешь все! О Время, грозный мститель,К тебе я руки простираю вновьИ об одном молю, одно мне уготовь:

131

Среди руин, где твой пустынный храм,Среди богов, вдали мирского шквала,

Средь жертв, где в жертву приношу я самРуины жизни, — пусть я прожил мало:Когда хоть раз во мне ты спесь видало,Отринь меня, мои страданья множь,Но если в бедах сердце гордым стало,А был я добр, нося в нем острый нож,Заставь их каяться за клевету и ложь.

132

Зову тебя, святая Немезида^{354}!О ты, кем взвешен каждый шаг людской,Кем ни одна не прощена обида,Ты, вызвавшая фурий злобный рой,Чтобы Ореста, яростной рукойСвершившего неслыханное дело^{355},Погнал к возмездью вопль их, свист и вой,Восстань, восстань из темного предела,

Восстань и отомсти, как древле мстить умела.

133

Когда б за грех моих отцов иль мойМеня судьба всезрящая карала.Когда б ответил оскорбленный мнойУдаром справедливого кинжала!Но в прах безвинно кровь моя бежала,Возьми ее и мщеньем освяти!Я сам бы мстил, но мщенье не присталоТому, кто хочет на другом пути…Нет, нет, молчу, но ты — проснись и отомсти!

134

Не страх, не мука пресекла мой голос!..Пред кем, когда испытывал я страх?Кто видел, как душа моя бороласьИ судорожно корчилась в тисках?

Но месть моя теперь в моих стихах.Когда я буду тлеть, еще живые,Они, звуча пророчески в веках,Преодолев пространства и стихии,Падут проклятием на головы людские.

135

Но как проклятье — Небо и Земля! —Мое прощенье я швырну в лицо им.Да разве я, пощады не моля,С моей судьбой не бился смертным боем?Я клеветы и сплетни стал героем,Но я простил, хоть очернен, гоним,Да, я простил, простясь навек с покоем,Я от безумья спасся тем одним,Что был вооружен моим презреньем к ним.

136