Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан

Но в звездный час, когда ложатся тени,Когда в пространстве темно-голубомПлывет луна, на древние ступениБросая свет сквозь арку иль в пролом,И ветер зыблет медленным крыломКудрявый плющ над сумрачной стеною,Как лавр над лысым Цезаря челом,Тогда встают мужи передо мною,Чей гордый прах дерзнул я попирать пятою.

145

«Покуда Колизей неколебим,Великий Рим стоит неколебимо.Но рухни Колизей — и рухнет Рим,И рухнет мир, когда не станет Рима».Я повторяю слово пилигрима,Что древле из Шотландии моей

Пришел сюда. Столетья мчатся мимо,Но существуют Рим и Колизей,И Мир — притон воров, клоака жизни сей.

146

Храм всех богов — языческий, христов,Простой и мудрый, величаво-строгий,Не раз он видел, как из тьмы веков,Взыскуя света, ищет мир дороги,Как все течет: народы, царства, боги.А он стоит, для веры сохранен,И дом искусств, и мир в его чертоге,Не тронутом дыханием времен.О гордость зодчества и Рима — Пантеон^{357}!

147

Ты памятник искусства лучших дней,Ограбленный и все же совершенный.

Кто древность любит и пришел за ней,Того овеет стариной священнойИз каждой ниши. Кто идет, смиренный,Молиться, для того здесь алтари.Кто славы чтитель — прошлой, современно, —Броди хоть от зари и до зариИ на бесчисленные статуи смотри.

148

^{358}

Но что в темнице кажет бледный свет?Не разглядеть! И все ж заглянем снова,Вот видно что-то… Чей-то силуэт…Что? Призраки? Иль бред ума больного?Нет, ясно вижу старика седогоИ юную красавицу… Она,Как мать, пришла — кормить отца родного.

Развились косы, грудь обнажена.Кровь этой женщины нектаром быть должна.

149

То Юность кормит Старость молоком,Отцу свой долг природный отдавая.Он не умрет забытым стариком,Пока, здоровье в плоть его вливая,В дочерних жилах кровь течет живая —Любви, Природы жизнетворный Нил,Чей ток щедрей, чем та река святая.Пей, пей, старик! Таких целебных силВ небесном царствии твой дух бы не вкусил.

150

У сердца и от сердца тот родник,Где сладость жизни пьет дитя с пеленок.И кто счастливей матери в тот миг,

Когда сосет и тянет грудь ребенок,Весь теплый, свежий, пахнущий спросонок.(Все это не для нас, не для мужчин!)И вот росток растет и слаб и тонок,А чем он станет — знает бог один.Ведь, что ни говори, но Каин — Евы сын.

151

И меркнет сказка Млечного ПутиПред этой былью, чистой, как светила,Которых даже в небе не найти.Природа верх могущества явилаВ том, что сама закон свой преступила,И, в сердце божье влиться вновь спеша,Кипит струи живительная сила,И ключ не сякнет, свежестью дыша, —Так возвращается в надзвездный мир душа.

152