Пангея приветствует тебя

Она молча пропустила его внутрь комнаты, снова водрузила на место засов. Уннар поставил на край постели еду, рядом, на пол, кувшин и кружку. Лисса не без любопытства склонилась над ребрышками, понюхала.

— Ты уверен, что я не отравлюсь, если это съем?

— Вполне съедобно, — пробурчал он. Лисса, конечно же, даже не подумала о том, чтобы одеться, и по-прежнему щеголяла почти что голая, не придавая этому значения.

— А в кувшине что?

— Вино, — Уннар и бровью не повел, глядя как недовольно вытянулось лицо женщины, — тоже неплохое. Слушай, я могу раздеться и умыться хотя бы?

— Почему ты спрашиваешь? — она аккуратно, смешно отставив мизинец, подцепила с блюда кусок мяса и принялась откусывать мелкие кусочки.

— А вдруг тебе придется не по нраву то, что увидишь, — буркнул Уннар, чем вызвал легкую полуулыбку на бледном лице тонкой.

— А чего я там еще не видела? — она пожала плечами, — я видела даже больше, чем ты сам.

Уннар, который начал стягивать свой легкий доспех, непонимающе уставился на Лиссу.

— Я видела твои кишки, — пояснила та, — когда шила их и водружала на место.

— А, — буркнул он, не зная, что и сказать.

Но, раздевшись до туники, почувствовал себя почти что человеком. Потом подумал-подумал и снял тунику, стянул сапоги и остался в одних штанах. Поплескался в тазу, умылся, а потом, окончательно придя в доброе расположение духа, растянулся во весь рост на полу, вдоль кровати. Лисса покосилась задумчиво, но промолчала. Она аккуратно ела мясо, потом налила немного вина и сделала маленький глоток.

— Сколько времени может пройти, прежде чем мы что-нибудь узнаем? — поинтересовалась она.

— Не знаю. Но думаю, не очень долго. Несколько дней.

— Несколько дней! — Лисса недовольно умолкла. Лежа на полу, Уннар не видел ее лица, но по голосу было ясно, что женщина не в восторге от перспективы провести еще несколько дней в бездеятельности.

— Мы будем здесь сидеть, в то время как моя девочка…

— Если Дей-шан ее продал, с ней уже ничего плохого не случится, — осторожно сказал Уннар, — ее продадут за очень большие деньги, и тот, кто их заплатит, будет беречь свое приобретение. Но я понимаю, что тебя волнует. Твоя дочь, Тана, не сможет отказать ни одному из тех мужчин, кто будут ее хозяевами. Потому что никто здесь не откажется от такой женщины, как она.

— Ты заблуждаешься, Уннар, — как-то очень печально сказала Лисса, — то, что она будет спать с разными мужчинами, меня вообще мало волнует. Одним больше, одним меньше, какая разница. Лишь бы ее не били. Не мучили.

— Если Дей-шан ее продал, то больше ей ничто не угрожает, — повторил он.

— А что, этот… Дей-шан не любит женщин?

— Он любит, когда женщины его боятся.

— Недоразвитый неполноценный примитив.

Воцарилось молчание. Потом Уннар услышал, как Лисса подлила себе вина.

— Мне больно и тяжело оттого, что Тана покинула Пангею. Этого не должно было произойти.

— Она ничего не помнила из своей жизни там. Почему? А ты… помнила, когда попала к визарам?

Он понимал, что Лисса, скорее всего, не ответит. И без того беседа затянулась, чего раньше не бывало. Но она вдруг заговорила.

— Пангея очень отличается от этих мест, Уннар. Там все по-другому. Там никто не носит оружия. Там несколько иные методы подавления инакомыслия… Так вот. Мы, архитекторы, являясь сливками аристократии, куда более несвободны, чем нейры, которые не принадлежат себе. Все, что у нас есть — знания, воспоминания — все хранится… распределенно, и именно поэтому мы можем не забывать очень большие объемы информации и постоянно к ним обращаться. То, что естественная нейросеть забывает, искусственная может хранить в многочисленных копиях. Именно поэтому единственное спасение — сделать копию своей нейроматрицы на кристалл, а затем переписать все заново уже после того, как Пангея осталась позади. Когда я попала к визарам, у них был древний нейрокопир, и поэтому мне вернули память. Потом, к сожалению, устройство сломалось, и ни я, ни хранитель памяти не смогли его починить. Я отказалась от привилегий архитектора и стала наномагом, в результате многие знания были мне недоступны… Ну и, в конце концов, я не специалист по нейрокопирам, это совершенно не моя специализация. Так что единственный шанс для Таны вспомнить себя — это вернуться в Пангею… Уж не знаю, для чего она ее покинула, но, видимо, на то были очень веские причины.

Уннар понял едва ли десятую часть из сказанного Лиссой. Но, пожалуй, основную идею все-таки вычленил — о том, что Тане следует вернуться за стену Гиблых Радуг, а для этого ей следует попасть к визарам.

— Почему у нас нет всего того, что есть у визаров? Почему у нас нет таких знаний и таких вещей?

— Потому что изначально вы были экспериментальной расой на основе искусственно сконструированного генома, — тихо вымолвила Лисса и умолкла.

Уннар подождал — не скажет ли чего еще. Потом приподнялся и увидел, что Лисса попросту заснула, лежа на боку и подтянув ноги к животу.

— Ну, ладно, — пробормотал он, — раз так, то и я вздремну.