Пансионат

Анька снимает курточку, выворачивает и стелет на гальку. Садится, обхватывает руками колени и выгибает спину, подставляя солнцу декольте. Мелькает мысль раздеться топлесс, пускай любуются, нудисты хреновы; но нефиг, обойдутся.

Две головы мелькают уже прилично вдали от берега. Следить за ними неинтересно. Как и вообще торчать на пляже одной. Где там Марьянка с этим…?

Оборачивается, смотрит вверх. Набережная пуста. Такое ощущение, будто нигде вообще нет никого, кроме двух глупых голов почти на горизонте.

Солнце палит вертикально, галька уже теплая. Анька перестилает курточку, ложится на спину и закрывает глаза. И мгновенно отключается, как будто не спала всю ночь (ага, если бы!), и ей снится белый лайнер посреди куда более синего моря, и дельфины, и что так будет всегда.

— …абзац, скажи, а?!

— Более чем… бррр!!!

Дикие восторженные вопли обрывают сон мгновенно, как внезапная катастрофа. Анька взвивается и видит рядом два мокрых тела, распластавшихся ничком на гальке, одно длинное, другое покороче, голыми задами к солнцу. Тела урчат, шумно дышат, издают отрывистые междометия. На нее, Аньку, по-прежнему ноль внимания, и это начинает бесить.

— Как водичка? — ядовито спрашивает она.

Отвечают невнятными восторгами. Игорь предлагает ей искупаться тоже, на что Анька даже и не реагирует. Андрей поворачивается набок, подпирает голову рукой и с интересом разглядывает ее. Интерес взаимный, но лежит ушастый так, что не очень-то и рассмотришь.

— А где Марьяна? — спрашивает он.

— Без понятия, — огрызается обиженная Анька.

— Они, наверное, пропустили ту лестницу, — предполагает Игорь. — А по серпантину там черт-те сколько пилить.

— Все равно, по идее, уже должны были дойти.

В голосе Андрея звучит озабоченность и, пожалуй, тревога. Аньку это раздражает, вообще, ее сегодня раздражает практически все.

— А может, они решили уединиться, — с вызовом говорит она. — А что, Стасу же нравится Марьянка. Правда, она у нас совсем не по этим делам, но мало ли, вдруг уболтает?

— Стас кого угодно уболтает, — с хохотком поддакивает Игорь.

Андрею не смешно.

Он садится, зябко передергивает плечами, уже подсохшими и покрытыми гусиной кожей. Потянувшись вбок, подцепляет и подгребает к себе одежду, ловко влезает в джинсы вместе с трусами. Никакого представления о размерах его достоинства Анька так и не получает.

— Стас крейзи, — негромко говорит он, натягивая футболку. — Ищет приключений на свою задницу, блин, и пускай искал бы. Но девчонка при чем?

Игорь встает и идет к своим шмоткам. Смотреть у него не на что, с досадой отмечает Анька, ну да в холодной воде… Вообще-то он вполне себе ничего.

— А может, они на другом пляже.

— Пошли посмотрим.

Анька поднимается, встряхивает курточку. Кожу на груди пощипывает и, скосив глаза, она видит, что все декольте ярко-малиновое, вот черт, заснула тут одна под солнышком. Теперь будет саднить три дня, а потом облезет.

Одевается и застегивает молнию под самую шею.

Игорь и Андрей уже наверху, удаляются по набережной, козлы. Приходится кричать вслед, чтобы соизволили вернуться и протянуть ей руки, помогая залезть; Анька ощущает себя при этом чем-то вроде куля со шмотками из секонд-хенда. Парни ставят ее на ноги и резво топают дальше, и ничего не остается, как увязаться следом.

— Да ну, она бы не пошла, — говорит Игорь. — Такие девчонки не… Отличница, недотрога, трусиха.

— Марьяна? — Андрей хмыкает. — Смеешься?

— Марьянка не трусиха, — встревает Анька, просто чтобы встрять, потому что сколько можно?! — А что такое?

Андрей резко останавливается, поворачивается к ней и, глядя в упор, выдает короткой очередью:

— У Стаса пунктик: выйти из пансионата наружу. Он почему-то думает, что там до сих пор что-то есть. Или вообще все как было. И этот крейзанутый на всю голову может потащить девочку за собой, козел!

— А что там на самом деле? — наивно спрашивает Анька.

— А нифига. Смерть.

Анька по-детски закрывает рот рукой.

— Ерунда, — убежденно говорит Игорь. — Их могло куда угодно понести. Уединились в какой-нибудь беседке. Или в номере, пока нас нет.

Ни Анька, ни Андрей в это не верят. Набережная кончается, последний пролет пляжа между волнорезами точно так же пуст, как и предыдущие. Мальчики притормаживают, переглядываются, молчат.

— Прочешем парк? — предлагает Игорь, и вопроса в его голосе больше, чем настойчивости.

Андрей уничижительно смотрит на него.

— Объявление напишем, — бросает он.

— Кстати, да, — говорит Анька. — Все время кто-нибудь пропадает. Сначала собачка, потом девочка у того мужика… А теперь вот — Марьяна.

— Смотрите!!!

Игорь показывает вдаль поверх решетки, переплетенной ржавой проволокой. Он выше всех, ему видно. Анька не видит ничего, пока не ставит ногу в ячейку и не подтягивается на прутьях, расцарапав и перемазав в ржавчине ладони.