Пансионат

— Первое. Вы доставляете сюда, в безопасное место, мою жену Юми-сан. Второе. Как только ситуация будет урегулирована, я должен немедленно вылететь в головную лабораторию проекта «Синтез-прогрессор». Первым же рейсом.

И уточнил, подчеркнул, морщась от кичевого перегиба, преувеличенности стилистики — но иначе до них никогда не доходило:

— Речь идет о безопасности всего человечества.

Генерал бросил последнее междометие и опустил руку с мобилкой. Усмехнулся и сообщил с удовлетворенной усталостью, как если бы скатился только что с податливого женского тела:

— Вычислили его. Мальчишка баловался, подросток, хакер прыщавый… Всем отбой.

Такоси смотрел, как они на глазах расслабляются, оплывают, жужжа необязательной болтовней, расстегивая воротнички. Он стоял среди них невидимый, неслышимый, несуществующий.

Ему даже не указали на дверь.

(настоящее)

Юми бежит наискось по склону, сквозь кусты и хлесткие ветви, сквозь паутину и мокрые листья, залепляющие лицо, фотоаппарат бьет по груди, трава и грязь скользят под ногами, и все равно уже не успеть, никак не успеть. Но она не остановится. Это последнее, что она еще может.

Уже прорвавшись на набережную, она падает, неровный, как наждак, асфальт рвет тонкую ткань брюк, сдирает кожу с колена. Юми поднимается и бежит дальше. Туда, в конец, в тупик, где они сгрудились толпой у решетки, и уже поздно.

Проталкивается сквозь спины молча, локтями и всем телом, она просто не помнит нужных слов на чужом языке. Заметив ее, высокая полногрудая девушка шарахается в сторону, как будто соприкоснуться хотя бы краем рукавов — смертельно опасно.

Вторая девушка, тоненькая, с длинными прямыми волосами, лежит навзничь, ее глаза полуоткрыты и смотрят вверх одними белками, голубоватыми, как небо. Чья-то рука оттягивает ее нижнее веко.

Рука Такоси. Юми только сейчас видит его, сидящего рядом на корточках, почти незаметного в толчее. Живого.

Она делает еще пару неверных шагов, хватается за решетку и медленно опускается на асфальт. Фотоаппарат ударяется о набережную с глухим стуком.

— Нужен врач, — негромко говорит Такоси, поднимая голову. Юми он не замечает, но это и неважно.

— Марьяна и есть врач, — хмуро бросает один из парней, невысокий, с оттопыренными ушами.

— Я тоже, мы вместе учились! — полногрудая девушка храбро выступает вперед. И спрашивает неслышным детским шепотом: — А она живая вообще?

На прозрачной шее лежащей девушки отчетливо проступает под кожей выпуклая синяя жилка. На глазах у Юми она дергается один-единственный раз. И после целой неподвижной вечности — снова.

— Да, — говорит Такоси.

Все взгляды прикованы к ней. И никто не оглядывается назад, вовне, за решетку. Никто не спрашивает о том парне, который держал ее за руку тогда, когда Такоси увидел их с открытого витка парковой дорожки, вырвал руку у Юми и рванулся к ним, туда, наперерез по склону, не разбирая дороги. И, оказывается, все-таки успел. Хотя бы наполовину.

Она смотрит. Точно такая же набережная, как и по эту сторону, только оглушительно пустая, и колеблется воздух над разогретым асфальтом, и блестящие лужи не отличить от миражей. На автомате, не отдавая себе отчета, Юми расчехляет фотоаппарат и делает длинную, как автоматная очередь, серию снимков.

Такоси оборачивается на звук. И кратко, едва заметно кивает.

Девушка сидит на корточках перед подружкой, стискивая в пальцах ее запястье, и кажется, будто она сосредоточенно жмет на какие-то невидимые кнопки, скрытые под кожей. От усердия ее рот полуоткрыт, как у ребенка. Та, вторая, лежит неподвижно, и ее разметавшиеся волосы образовывают на асфальте геометрически правильный закрученный вихрь.

— А может, лучше отнесем ее в пансионат? — несмело предлагает высоченный парень.

Все вопросительно смотрят на Такоси. Точно так же, как смотрит на него сама Юми — когда он один знает, что нужно и как правильно сделать, то есть всегда. Но сейчас, — она чувствует это остро, будто мгновенный электрический разряд пронзает насквозь, — он ничего не знает. И дорого бы заплатил за то, чтобы ни сейчас, ни позже не решать за других.

— Да, конечно, — ровно отзывается он. — Только…

Он не успевает договорить.

Лежащая девушка внезапно вздрагивает всем телом, садится одним резким движением, и волосы, описав в воздухе дугу, ложатся ей на спину.

Она медленно поворачивает голову, взглядывая на каждого в упор, и глаза у нее странно яркие, словно обработанные в фотошопе флюоресцентным фильтром. Юми не выдерживает ее взгляд, опускает глаза.

Звенит резкий, тоже слишком яркий, усиленный голос. Именно то, о чем все они, остальные, боялись спросить:

— Где Стас?

И после паузы, требовательно:

— Что с ним?!

Все молчат.

— Я не успел, — медленно, как будто с трудом подбирая чужие слова (он, в совершенстве владеющий языком!) отвечает Такоси. — Я должен был заранее… перед… предупредить.

Девушка по имени Марьяна отмахивается резко, почти враждебно:

— Вы тут не при чем. Он знал.

— И какого черта поперся? — спрашивает студент с оттопыренными ушами, Юми не помнит его имени.