«Паралитики власти» и «эпилептики революции»

Для проведения следствия над бывшими высшими должностными лицами царской империи была образована Чрезвычайная следственная комиссия. Подготовка к допросу И. Г. Щегловитова была возложена в комиссии на товарища председателя С. В. Завадского, бывшего одно время прокурором судебной палаты, а затем сенатором гражданского кассационного департамента Правительствующего сената. Члены комиссии допрашивали И. Г. Щегловитова неоднократно; особенно подробно — 24 и 26 апреля 1917 года. По словам Завадского, во время допроса бывший министр юстиции смотрел на него с «кротким упреком».

Членов комиссии интересовали политические взгляды И. Г. Щегловитова, его отношение к «народному представительству» в лице Государственной думы, а также к правым партиям, основания и обстоятельства назначения его сначала министром юстиции, а затем председателем Государственного совета, судебная политика бывшего министра, принципы подбора личного состава судебных учреждений и Правительствующего сената, факты незаконного перемещения и увольнения прокуроров и судей, прекращения дел по «политическим соображениям» и по просьбам влиятельных лиц и многие другие вопросы.

Впоследствии Завадский вспоминал, что некоторые члены комиссии, в частности, сенатор Н. Д. Соколов, случалось, задавали Щегловитову «бесцельные», а иногда просто «неосновательные» вопросы. Например, почему он не давал ходу ни одному поляку? Завадский писал, что ему стало стыдно за комиссию, когда он услышал подобные вопросы, так как Щегловитов вряд ли притеснял поляков более, нежели другие министры.

Сам Завадский задал И. Г. Щегловитову немало неприятных вопросов. Конечно, все члены комиссии хорошо помнили его дерзкое высказывание о том, как «паралитики власти слабо, нерешительно, как-то нехотя борются с эпилептиками революции». Приведу небольшой отрывок из диалога Завадского и Щегловитова.

«

Завадский. Я бы хотел предложить вопрос: вы ничего не изменили в правах прокурорского надзора по посещению тюрем и в отношениях к товарищам прокурора со стороны начальников тюрем?

Щегловитов. Мне кажется, ничего не изменил…

Завадский

. Так что ваша инструкция, которая, кажется, в 1910 году была издана вами, не сокращает права прокурорского надзора?

Щегловитов. Инструкция тюремная… вероятно, проект инструкции.

Завадский. Она была примерно введена в действие в некоторых округах.

Щегловитов. Да, кажется, последние годы это было… Вы изволили указать на 1910 год, не позже ли это было? Это, впрочем, все равно: не в датах дело… Мне думается, нет, не сокращались права прокурора… Это всесторонним образом обсуждалось в министерстве, все эти вопросы, и казалось, что тут изменений никаких не делается…

Завадский. И никто из прокуроров палат вам не докладывал, что возражает против этого проекта инструкции, как, например, прокурор казанской палаты Бальц?

Щегловитов

. Не помню… Я знаю, что это вырабатывалось путем совещания.

Завадский. До вас не доходили сведения, вам не докладывали, что в некоторых тюрьмах не пускали товарищей прокурора в тюрьмы (начальник тюрьмы не выходил к ним)? В иных случаях товарища прокурора не пускали в известные камеры, говоря, что начальник тюрьмы не желает пустить и дать товарищу прокурора удостовериться, сидит ли кто-нибудь в камере или нет…

Щегловитов. Я помню, что столкновения на этой почве бывали…