«Паралитики власти» и «эпилептики революции»

В делах товарищества были кровно заинтересованы и такие финансовые магнаты, как А. И. Вышеградский, А. И. Путилов и другие, бывшие членами правления. Акционерами являлись также видные царские сановники.

Несмотря на столь высокое покровительство, положение рабочих на золотых приисках было крайне тяжелым. По договору рабочий день продолжался 11 часов, а фактически, вследствие сверхурочных, достигал 15–16 часов. Нищенская оплата труда постоянно облагалась штрафами по всякому пустяку. Отсутствовали самые элементарные условия охраны труда. В 1911 году на каждую тысячу рабочих приходилось до 700 случаев травматизма. Рабочие жили в казармах, в антисанитарных условиях; их снабжали недоброкачественными продуктами, причем по самым высоким ценам.

При обсуждении Ленских событий в Совете министров по докладу сенатора, члена Государственного совета С. С. Манухина (возглавлял комиссию по расследованию Ленских событий) отмечалось, что «самою темною стороною дела на Ленских промыслах был господствовавший на них дух притеснений и холодного безразличия, которым прониклись распорядители и служащие товарищества, начиная от стоявшего более 10 лет во главе управления промыслами Белозерова. Этим объясняется включение в договоры товарищества с рабочими исключительно тяжелых для последних условий, широкое, где только возможно, применение к рабочим дисциплинарных взысканий и беспощадное изгнание с промыслов всякого, кто осмеливался обратиться с жалобою на приисковое начальство». И далее: «Все нарушения закона и злоупотребления облегчались слабым правительственным надзором за деятельностью Ленского золотопромышленного товарищества

».

Такое положение, констатировал Манухин, объяснялось тем, что материальное благосостояние многих чиновников напрямую зависело от товарищества, которое вознаграждало даже чинов полиции и войска. Например, основной виновник расстрела рабочих ротмистр Трещенков, исполнявший на приисках обязанности начальника полиции, сразу же попал под влияние «заправил Ленского предприятия».

Было совершенно очевидно, что даже незначительная и случайная искра может разжечь огромный пожар народного возмущения. И такая искра нашлась. 29 февраля 1912 года на Андреевском прииске жене одного из рабочих в лавке отпустили недоброкачественное мясо. Возникший конфликт на этот раз заглушить не смогли. Этот мелкий, казалось бы, случай переполнил чашу терпения — на Андреевском прииске началась забастовка. Вскоре ее подхватили все прииски Ленского золотопромышленного товарищества. Никакие уговоры не помогали, и стачка принимала все более угрожающий характер. Чтобы прекратить беспорядки власти пошли на крайние меры. В ночь на 4 апреля был арестован весь стачечный комитет (11 человек). Руководили арестами мировой судья Хитун, товарищ прокурора Преображенский и ротмистр Трещенков. Это еще более накалило обстановку. Рабочие выдвинули требование об освобождении своих товарищей. Они подготовили прошение на имя прокурора, с которым и направились к властям. Но их встретили выстрелами. В результате расстрела, по официальным данным, погибли и умерли от ран 170 человек, ранены 202 человека (списки погибших были неполными; по уточненным данным, погибли не менее 270 и ранены 250 человек). Осмотром раненых, произведенным в больнице, установлено, что 117 человек получили ранение в лежачем положении, а 69 — в спину. Мировой судья Рейн, который первоначально проводил следствие, вынес постановление об осмотре трупов, но этому воспротивились товарищ прокурора Преображенский и виновник расстрела Трещенков. Их поддержал и прокурор Иркутской судебной палаты Нимандер.

В ответ на Ленские события в Петербурге началась стачка протеста, в которой на первом этапе приняли участие около 60 тысяч человек. В апреле в стране бастовали уже почти 300 тысяч человек, а к началу мая их число увеличилось до 400 тысяч. Началось массовое наступление пролетариата на монархию.

Власти переполошились. Левые партии в Государственной думе внесли запрос правительству, требуя разъяснения положения. Министр внутренних дел А. А. Макаров (впоследствии министр юстиции) решил не отвечать на запрос до истечения, установленного законом месячного срока. Однако председатель Совета министров В. Н. Коковцов настоял на том, чтобы он дал ответ. Тогда Макаров 11 апреля на заседании Государственной думы огласил данные департамента полиции, освещавшие произошедшее событие односторонне и предвзято. Выходило, что рабочих возбудили несколько политических, что воинская команда подверглась нападению рабочих, забрасывавших ее камнями и кольями, и солдаты произвели выстрелы, находясь в положении необходимой обороны. Свою речь Макаров закончил одобрением действий администрации и военных и сказал: «Так было — так и будет». Эти слова произвели на депутатов Думы «ошеломляющее впечатление».