Параллельные (СИ)

— Нина, тебе плохо? — несколько раз повторил я, прежде чем она хоть как-то отреагировала на мой вопрос. Её вид был настолько пугающим, что меня переполнил животный ужас.

Я подскочил к ней, пытаясь поймать её.

– Что вы там стоите?! Сделайте что-нибудь! — приказал врачу, который всё это время непонятно чем занимался, должно быть, наблюдал за нашей «маленькой» семейной драмой.

Нина опёрлась локтями на чьи-то руки. Её трясло — и меня вместе с ней. Как в замедленной съёмке она подняла голову на меня.

— Нина, Нина, слышишь меня?! – не оставлял я попыток докричаться до неё. Она попыталась что-то сказать мне, но покачнулась и чуть не полетела вперёд, поймал её, прижав к своей груди.

Она зашлась судорожным кашлем, который я ощутил буквально всем телом. Каждая клеточка во мне наполнилась липким ужасом от того, что сейчас происходило с женой.

У меня никак не получалось разобрать её слова, кашель и хрипы сотрясали её тело, а я держал её в своих объятиях и молился, лишь бы с ней всё обошлось, попутно ненавидя всех врачей этой чёртовой больнички, которые неизвестно где пропадали.

Наконец-то кашель перестал терзать её, и Нина словно замерла, чтобы… из её приоткрытого рта толчком выплеснулась кровь. Алые капли хлынули на мои ботинки.

— Бл… — завопил я на всю палату, — врача!

Толпа людей в медицинских пижамах всех цветов тут же материализовалась рядом. Я всё ещё сам продолжал держать Нину, и именно в этот момент она окончательно обмякла. Во мне мгновенно что-то умерло, и даже когда доктор мягко, но настойчиво попробовал забрать её у меня, я не отдал, лично аккуратно перенеся жену на каталку.

Они мчались по коридору. Я не отставал и всё время беспомощно молил:

— Спасите её. Пожалуйста! С ней не должно ничего случиться!

Любимая вдруг закашляла, и каталка резко остановилась на месте.

— Нина Евгеньевна, вы меня слышите? — позвал её врач. Жена шевельнулась, реагируя на чужой голос.

— Хорошо. Мы везём вас в операционную, у вас внутреннее кровотечение, судя по всему, гемоторакс. Нужно срочное оперативное вмешательство.

— Нет, — выдохнула она, чем окончательно добила меня.

— Что значит нет?! Нина, всё будет хорошо…

— Нет, — мотнула она головой, едва ворочая языком. — Я.. не даю… согласия…

Накатила очередная волна паники, путая мысли и сметая всё на своём пути. А в центре всей этой вакханалии лишь одно чёткое — что бы не случилось, она должна выжить.

— Я всё объясню.

Безумная кровавая улыбка проступила на её губах.

— Иди ты на хер… — неожиданно чётко проговорила Нина и потеряла сознание.

***

Операция шла несколько часов, на протяжении которых я полоумно метался по коридору. Долго убеждать врачей в том, что операция должна состояться при любом раскладе, не пришлось.

— Мы сделаем всё от нас зависящее, — заверил меня главный из них и закрыл дверь, оставив нас с Костей в коридоре. Мне столько всего хотелось ему сказать, но нужных слов никак не находилось.

— Я должен был предупредить, — виновато покаялся он, — но вы были недоступны.

На друга было страшно смотреть.

— Это, — после долгой паузы выдал я, — не твоя вина. Я сам всё разрушил.

Я отходил лишь раз, чтобы найти медсестру, которая бы присмотрела за Егором и вколола успокоительного Павловой, после того как сквозь стиснутые зубы поклялся придушить её, если с Ниной что-то случится.

— Я… Я не хотела, — заикалась Каринка, безостановочно теребя край блузки и не глядя мне в глаза. — Просто всё выглядело так… как…

— Я тебе всё сказал, — процедил сквозь сжатые зубы.

***

Новость о том, что операция прошла успешно, была самой счастливой и в тоже время самой горькой в моей жизни. Больше всего на свете я боялся, что сломал её окончательно.

***

Дни в больнице тянулись невыносимо долго. Я проводил часы, просто просиживая возле палаты жены, боясь отвлечься хотя бы на час. Казалось, что за этот час случится что-то непоправимое.

— Не сходи с ума, — требовал Костя, — она под охраной.

Он не понимал, что в жизни имеются такие опасности, от которых не способна сберечь ни одна охрана.

Я уезжал лишь пару раз. Первый раз чтобы взглянуть в глаза человеку, похитившему моего сына и наехавшему на Нину. Я бил его долго и с каким-то зверским упоением. Парень стенал и молил прекратить. Я не был зверем, но страх за любимых выбил из меня остатки человечности.

— Девчонку в дурку, лечиться.

— А этого?

— Ментам, пусть закроют… без разницы, за что, главное, чтобы Нину ни одна сволочь не потревожила.

С неё уже меня хватит.

***

Нина выжила. И пусть не желала меня видеть, я решил воспринимать это как хороший знак. Значит, в ней были силы сопротивляться, и я знал, что если это так, то моя девочка обязательно справиться со всем.

Егора активно готовили к выписке, врачам пришлось продержать его в больнице какое-то время, стабилизируя состояние ребёнка — пережитый стресс заметно отразился на его состоянии.

Все эти дни я старательно игнорировал присутствие Карины поблизости, даже когда ненадолго заглядывал к сыну. Впрочем, она и сама не особо добивалась моего внимания, виновато опуская голову каждый раз, когда я появлялся на пороге палаты.