Параллельные (СИ)

Номер отца в моём телефоне был забит давно. Всё надеялся, что однажды подвернётся повод связаться с ним, а повод, увы, не находился. В первый год после армейки мечтал, что вот разбогатею и уж тогда с радостью брошу ему в лицо все свои достижения. Но потом… потом это словно потеряло всякий смысл, в конце концов, работал я не для него, а для своей семьи из двух человек — себя и Нины. Шли годы, а номер так и кочевал вместе с моей симкой из телефона в телефон, пока однажды я не загадал, что непременно свяжусь с единственным родителем, когда сам стану отцом: «Вот ты и стал дедом…» Эта фраза долгие годы крутилась в моей голове, но ей не довелось родиться на свет. Наши с Ниной дети погибли, а Егор в этот план совсем не вписывался. Наверное, мне было стыдно. И признаться отцу в том, что он оказался прав на мой счёт, было слишком невыносимо для меня.

Но сегодняшним утром это будто бы потеряло всякий смысл. Прав отец или нет. Пора было начинать жить своей жизнью, а не детскими страхами. Поэтому я дал себе зарок — позвоню. Сегодня же.

Но дотянул до самого вечера, находя сотни веских «нет».

И лишь сидя вечером на пустой кухне и изнывая от неизвестности, что там с Ниной, разбавленной желанием закурить, я достал свой сотовый.

Гудки шли один за одним, заставляя сердце судорожно замирать.

— Кто это? — наконец-то через километры расстояний долетело из динамика.

— Пап, это я… Илья.

***

В голове было пусто. Я даже горя-то особого не испытывал, просто тупое оцепенение и вечный холод.

— Ты уверен? — в десятый раз переспросила Карина.

— Да, — жёстко отрезал Костя, — я всё проверил. Послезавтра похороны.

Она с досадой ударила по столу.

— А дядя Ваня?

— Не отвечает, мы звонили… — едва шевеля губами проговорил я.

— Как же так…

Испуг и неясная мне горечь отчётливо читались в её глазах.

На часах было хорошо за полночь, когда мы с Костей ввалились к ним в квартиру. Егор уже спал. К счастью. А Карина… Карина была единственным человеком здесь, для кого мои слова имели хоть какое-то значение. Я не то чтобы рвался именно к ней, но мне абсолютно точно необходимо было, чтобы кто-то ощутил хотя бы часть той утраты, которая вдруг образовалась в моей груди. Чтобы в глазах человека стоял тот же образ моего отца, каким я его знал и… наверное, даже любил.

— Мне очень жаль, Илья Николаевич, — пару часов назад сообщил голос на том конце телефона, когда я объяснил, кем прихожусь господину Нечаеву-старшему, — но ваш отец скончался этим утром.

Тогда мир поплыл перед глазами, и единственное, на что меня хватило — позвонить Козыреву с требованием добыть нужную информацию, прежде чем я достал сигареты из пачки и… всё-таки закурил.

История была проста до безобразия. Ему стало плохо прямо на улице — сердце. Не знаю, давно ли у него были проблемы с ним, возможно, что-то хроническое из шахтёрской жизни, а может быть, возрастное… Но факт оставался фактом: пока прохожие догадались вызвать скорую, пока бригада добралась до него… Умер отец прямо в карете скорой помощи.

— А мама?! — вдруг встрепенулась Каринка. — Про маму что-то… известно?

Если честно, мачеха абсолютно не входила в круг моих интересов, но Павлову неожиданно понял. При всём нашем грузе обид на родителей в такие моменты мы готовы были если не простить, то хотя бы смириться со многим.

Пожал плечами и попросил:

— Костя, узнай.

***

Решение лететь на похороны сложно назвать спонтанным. Но и на обдуманное оно отнюдь не тянуло. Тот факт, что Карина вызвалась лететь со мной, воспринял без особых эмоций. Я вообще, казалось, больше не был на них способен.

Павлова выглядела совсем разбитой.

— Я просто должна увидеть мать… — сдавленно выдавила она на мой резонный вопрос: «Зачем?»

Планировали уложиться меньше чем в одни сутки. Улететь с утра и вернуться вечером. Костя должен был отвезти Егора в садик и лично забрать после.

— Придумаем что-нибудь, — заверил он нас тогда, — посмотрим телевизор, поиграем в приставку.

Карина встрепенулась, вспомнив про свою извечную тревогу, но мы все слишком привыкли полагаться на Костю, поэтому демоны прошлого в очередной раз перевесили, и с рассветом мы отправились в аэропорт.

Весь полёт до места назначения молчали, благо что лететь было не так уж и далеко, всего час с копейкой.

Город юности встретил дождём и хмурым небом.

— Идеальный день для похорон, — пробурчал себе под нос. Заранее арендованная машина уже ждала нас на парковке. Поехать к родителям домой мы так и не решились, зато собрались заглянуть к дяде Ване.

Дверь мне открыл дряхлый старичок, сгорбленный и суховатый. Подслеповато сощурив глаза, он… меня не узнал. Отчего-то стало грустно.

Пары минут разговора хватило на то, чтобы понять — дядька был уже не тот, возраст брал своё. Я всё никак не мог вспомнить, когда же разговаривал с ним в последний раз… Про отца решил не говорить, оставив его в счастливом неведении.