Парни со стволами

Он положил ладонь на ее голову и… вдруг исступленно зарылся в ее волосы, как в последний раз. Прижал ее голову к своему лицу, а она неожиданно положила свою ладонь на его руку, сжала ее своими пальцами и… прижалась щекой… он чувствовал ее кожу и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть этот удивительный момент. Мариам чуть повернула голову, и он почувствовал на своей ладони ее дыхание и… ее губы.

Так они и сидели, прижавшись плечами друг к другу. Она держала его руку, положив голову ему на плечо. Он прижимался лицом к ее волосам, и весь мир для них перестал существовать. Это с ними произошло впервые. Раньше их отношения можно было назвать просто дружбой, привязанностью. Ведь Мариам родилась в Питере, когда ее отец, офицер военно-морского флота Сирийской Арабской Республики, Халид аль-Назими еще учился в Военно-морской академии. Он женился там на русской девушке.

Так хотелось, чтобы эти минуты длились вечно, но три часа пролетели как три минуты. Звонок телефона и голос полковника Сидорина в трубке вернули их к действительности. Котов с Мариам посмотрели друг другу в глаза, сцепив руки в замок, потом улыбнулись, ткнулись лбами и… встали и пошли к двери. Он только легко коснулся ее плеча, а она на пороге бросила на него последний нежный взгляд…

Котов вдруг понял, что уже не спит. Небо светлело на востоке за горами, вокруг стояла тишина. Только чуть-чуть попахивало какой-то технической жидкостью со стороны вездеходов. «Подтекает», — подумал он и рывком сел. Лагерь спал. Точнее, спали трое спецназовцев. Алейников с Крякиным находились на скалах, а Зимин и Лешка Болтухин склонились у крайнего вездехода, что-то шепотом обсуждая.

Лейтенант, увидев, что командир проснулся, тут же подошел и присел рядом.

— Доброе утро, товарищ капитан!

— Доброе, если оно доброе, — потягиваясь, ответил Котов. — Как ночь прошла?

— Нормально. Ребята там наверху засекли огни. Они азимуты и расстояние прикинули. Я посмотрел по карте, и получается, что нам дороги назад нет.

Котов промолчал, доставая из пакетика влажную салфетку и вытирая ею лицо и шею. Этого он и боялся еще вчера ночью. Неужели кто-то идет по их следу? И эти «кто-то» спецназовцев потеряли, но разумно решили, что караулить незнакомцев надо на открытом пространстве. А соваться ночью в этот изрезанный выветриванием и эрозией район глупо и опасно.

— Всем подъем! — коротко приказал Котов. — Двоих вместо физзарядки вперед по ущелью, пусть посмотрят на предмет сюрпризов и что там вообще дальше. Что с вездеходом?

— Сальник подтекает на картере. Можно подтянуть, ничего страшного.

— Хорошо. — Котов дотянулся до своего коммуникатора, включил его и приложил наушник к уху. — Сокол, я — Барс, ответь!

— Барс, я — Сокол! Наблюдали всю ночь. Есть результат.

— Спускайся вниз, доложишь. Боб пусть продолжает наблюдение, потом отнесешь ему поесть.

Через пять минут, активно жуя консервированное мясо, командир вместе с Зиминым и Алейниковым склонились над навигатором. Снайпер увеличил карту района и показывал на ней точки, где они ночью видели огни.

— Вот здесь, это почти на следах нашего маршрута, может, с километр от нас. Думаю, что это свет фар. Если шли по следам наших колес, а там был рыхлый грунт, то направление в принципе прослеживается. Затем севернее, похоже, разводили костер. Долго горел. То ярче, то тусклее, но примерно часа три. Похоже на бивуак. Расстояние трудно определить, совсем темно было, по-моему, чуть больше километра. А вот южнее кто-то пару раз ходил с фонарем, а потом никаких движений не было.

— Много причин, что в такой дикой местности вдруг стало так людно, придумать очень сложно, — задумчиво произнес Котов. — Пикник, сафари, грандиозная пьянка, на которую выехали всем офисом.

— Вообще-то, — попытался возразить Зимин, — я читал про провинцию Идлиб, что она одна из густонаселенных.

— Было до войны, — сказал Алейников. — Скорее всего, нас засекли, когда мы пересекали северную магистраль. В любом случае нам надо отрываться такой дорогой, где их машины не пройдут.

— «Тойота» не пройдет? Сложно такие места найти, если только в болота их загнать или в зыбучие пески.

— Нет, надо использовать преимущества наших мотовездеходов, — улыбнулся Алейников. — Вы говорили, что они весят три центнера?

— Мы что, на стенку их на руках втащим? — с сарказмом спросил Зимин.

— Именно, — вдруг оживился Котов и хлопнул себя ладонью по колену. — Только не мы, а сама машина. Ее лебедка тащит по дороге две с половиной тонны. И уж свои триста килограммов она осилит, если тащить вверх.

— Точно, у нас же есть альпинистские веревки. Две по пятьдесят метров. И у лебедки трос длиной одиннадцать метров.

Из каньона выбежали двое спецназовцев. Бежали они ровно, как во время зачетного кросса. Значит, опасности с той стороны нет. Котов махнул разведчикам рукой, подзывая к себе.

— Товарищ капитан, — начал докладывать старший, — разведку произвели на глубину четыреста метров. Выезда из расщелины нет, она заканчивается стеной с осыпями. Признаков «бандерлогов» нет.