Партизаны Подпольной Луны

Ведь он как был для них нелюдью, так и остался. Как бы ещё не сдали в колдомедкомиссию. Хотя она работает, теперь, после удачного исчезновения террористической организации «Свободу волкам позорным!», сама под себя, осматривая новорожденных двухнедельных детёнышей оборотней, и только. Значит, по крайней мере, хоть резервация не угрожает. Пока. Пока он, Рем, случайно не перешёл дорогу кому-нибудь из орденцев. А уж, не приведи Мерлин, и случится такое…

… Пир на крови, пиршество окровавленной плоти продолжались.

«Нежный юноша», лёжа теперь на здоровом боку, с удовольствием и утробным рычанием голодного зверя слизывал кровь с груди Северуса, так больно прикусывая разрезанный сосок, что Снейп, не в силах сдерживаться, шумно вдыхал морозный воздух носом и ртом. Гарри скользил по порезам на теле Северуса нежно, языком, стеная от наслаждения. Наконец, он зализал раны Северуса и спросил своим обычным, не выдающим желания, словно на уроке ненавистной латыни, бесцветным голосом:

- Тебе нравятся мои ласки, любимый?

- А почему ты то рычишь от вожделения, то говоришь со мною, как с учителем, Гарри? Тебе самому не нравится? Ну же, признайся. Не стесняйся сказать мне правду, каковой бы она ни была. Я попробую принять твой ответ, как уже принял твою манеру любить.

- Мне? Мне очень нравится, любимый, вкус твоей крови, смешавшейся с моей. Я только и мог мечтать о… таком.

- Прошу, войди в меня сейчас, я насытился ласками и готов к ещё одной боли. Хотя порезал ты меня отменно, до сих пор всё в крови и болит. Спасибо, любимый.

- Северус, прости, молю, но здесь сейчас будет наш высокорожденный отец. Я удаляюсь в опочивальню. Она кричала от ужаса. Она всё знает. Откуда, о Северус?!

Это был голос взволнованного Квотриуса, «вышедшего на связь» одному ему известным способом. Нет, был в доме человек, который сумел бы ответить Квотриусу так же, мысленно. Это был Снейп, и он ответил:

- Пускай приидет хоть адский Сатана или Ангел Смерти, не вернусь я к Адриане… сейчас. Гарольдус у меня весь в крови тут, а должен я бросить его и вернуться к взбалмошной бабе? В своём ли уме ты, Квотриус? Побудь с нею ещё немного, не учить же тебя мне, как успокаивать женщин надо? Возьми, возьми ласкою её.

- Она не даётся, кричит, будто насильник над нею есть я. Чувствует она зелье твоё, о Северус. Что же до Гарольдуса… Переместился я в опочивальню свою. Здесь так тихо. Устал уж я от криков несдержанных её весьма и весьма.

Так вот, что же до Гарольдуса, ты, верно, не сдержал себя и обошёлся с бедным юношей излишне жес…

- Я иду. Иду к тебе, мой Квотриус. Прошу тебя только - не пугайся вида моего, коий, быть можешь, узришь ты.

- Да что же соделалось с вами обими?

Северус снял антиаппарационный барьер и, без слов, накинув тунику на снова кровящее тело, аппарировал к Квотриусу, покинув замершего в безвестности, на полуслове прерванного, обуянного желанием Поттера.

- Что случилось, о Квотриус мой возлюбленный?

- И снова зовёшь ты меня возлюбленным своим, хотя только что познал юношу жестоко, так, что кровь выступила в анусе его? - печально отозвался Квотриус.

Он смотрел на Северуса уже непривычным, как когда-то, вечность тому, пустым глянцевитым взором, и не было блеска звёздного в глазах его, как обычно, когда случалось быть им наедине.

- Что с тобою, мой и только мой Квотриус, орхидея моя диковинная, многоцветная, причудливая, цветущая во время года любое?

- Ты… О Северус, изменил ты мне дважды - с женщиною и мужчиною. Соделал ты грех великий, девственность разрушив, ты, как и я - греховный и в помыслах, и на деле. От того и печалуюсь я, что нашёл время для тебя… слишком поздно. Уже успел ты порвать анус девстве…

Глава 25.

- Прекрати свои нудные нравоучения, братик! И как тебе не наскучило копаться в двух вещах, словно дерьмо они, ты же - муха навозная?! В своём происхождении и отношении моём, прямо скажу, более, нежели просто тёплом, но горячем, к Гарри, Гарольдусу?! Се есть моё дело! Как и когда юношу сего соделать мужчиною, как сам он беспрестанно просит сего.

Северус спустил пары на вульгарной латыни, а потом перешёл к культурной к безмерному удовольствию Квотриуса.

- Вот, смотри! Неужли не удивишься ли ты сему, соделанному нежным юношей сим?