Партизаны Подпольной Луны

Но Северус, порою заглядываясь на такого красивого сегодня Гарри, не мог забыть его нагого. окровавленного, в порезах, глубоких и длинных, нанесённых собственною недрогнувшею рукой в порыве, право слово, безумия какого-то. Например, ни разу, будучи с Квотриусом, Снейпу не желалось нанести названному брату увечье или просто обойтись грубо, кроме одного-единственного раза из-за развесёлой травки анг`бысх`.

- Это я от Гарри заразился тем полуночным безумием. Да, наверняка, ведь и похоть во мне проснулась тогда… звериная. Хотел же я порвать Гарри, а потом, как ни в чём не бывало, заниматься любовью с Квотриусом, но как… бесстыдно, в присутствии третьего лица - собственной супружницы! Она бы тотчас плод скинула от такого зрелища и чувства гадливости. Рядом с ней два мужика и… наяривают друг друга! Нет, точно, Гарри - больной на голову.

А не проверить ли мне сегодня, да, прямо вот сейчас, что творится в этой, такой красивой голове?

Северус посмотрел на Гарри нарочито высокомерно и, вызывающе откровенно долго разглядывал его, вынуждая того пойти на зрительный контакт. И Гарри удивлённо посмотел в глаза любимому, столь долго третирующего его, бедного юношу, невниманием. Непониманием или нежеланием понять его, Гарри, как человека жаждающего и ищущего близости, а относясь только, как когда-то в Хогвартсе, словно бы к бесполому объекту обучения. А взглянув, не смог и глаз отвесть. Таким пронзительным и выискивающим что-то непонятное был взгляд бархатных, самых прекрасных в мире, глаз. И тотчас разгорелись тоже чёрные, но совсем по-иному, Гарри не знал, как эту разницу выразить, глаза Квотриуса, ревнивые, обжигающие.

… Нет, Квотриус нарочито вызвал той, страшной сказочной - такого не бывает в действительности! - ночью своего высокорожденного брата. Он и вправду хотел бы не ревновать к уродливому, патлатому гостю, но не смог, не совладал со страстью своего сердца, стремлением души и повелением разума. От того и разыграл фарс с будто бы всполошившей весь дом Адрианой, сам же и не заходил к ней вовсе.

Это вскрылось следующим же утром, когда Адриана, рано заснувшая от тягот плохо переносимой беременности, не дождавшись возлюбленного мужа, как ни в чём не бывало подкатилась клубочком под бок уже излеченного от ран и полностью одетого в новое супруга, согревая его в, как обычно, особенно холодных предрассветных сумерках. Они предшествовали утру ещё более морозному, такому, что Северусу даже дышать удавалось с трудом.

«Сочувствующий» брат не стал завлекать еле дышащего Северуса к любовным утехам, хотя сам же и вылечил его раны одним дуновением Стихий Ветра и Огня. Любовники просто сидели, как всегда, при открытых ставнях, и курили, почти не переговариваясь, ценя молчание - взаимопонимание без слов.

Северус не был зол на Квотриуса тем утром, когда распознал обман брата и его ослушничество воле Господина дома. Квотриус спас Северуса от куда более страшного - насилия над всё ещё любимым, но какой-то… странною любовью, Гарри, любовью отдалённой, так сказать, на расстоянии.

Потому, что Северус ясно осознал - делить с Гарри ложе попросту опасно. Он же в порыве своей неведомой ебаной хуйни, которую Гарри называет «ласками», и убить может, всадив кинжал в сердце любимого, а после, вылизав кровь из раны, упившись ею, заколоться сам. С него, этакого безумца, станется. Ещё и надругаться над телом может, поимея мертвеца. Знал же Северус… чего хотел израненный Поттер, слизывающий кровь с ран его, Сева. Проник же он тогда глаза в глаза и узрел жажду не только быть взятым, но и обладать самому. Мальчишка! Сосунок! Да как он пос…

* * *

* Дополнительный, безымянный месяц, состоящий из примерно семи - тринадцати дней, вводился для подгона сезонно-полевых работ под привычые месяцы года. Римский календарь был лунным, и дни двенадцати месяцев составляли срок более короткий, чем солярный цикл. Сезонные же работы должны были соответствовать именно ему.

Глава 26.