Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

А теперь надо хоть немного поспать, подумала мисс Марпл и сделала последнюю запись:

«День первый завершен».

Глава 6

Любовь

На следующее утро туристов отвезли в небольшое поместье в стиле эпохи королевы Анны[242]

. Дорога оказалась недолгой и совершенно неутомительной. Дом был очаровательный, с интересной историей, а парк — просто роскошный! — отличался оригинальной планировкой.

Ричард Джеймсон, архитектор, был в восторге от архитектурных достоинств здания, но, видимо, ему было скучно восторгаться в одиночку, и он не без самодовольства принялся всех просвещать. Он задерживался почти в каждой комнате, то и дело разглагольствуя о замечательном дизайне каминов или засыпая всех историческими датами и никому не нужными сведениями. Сначала кое-кто проявлял интерес к его излияниям. Но потом все стали украдкой отставать и переходить в хвост экскурсии. Хранителя музея также раздражал болтливый посетитель, посягнувший на его права. Он предпринял несколько попыток взять инициативу в свои руки и продолжить рассказ, но с мистером Джеймсоном не было никакого сладу. Хранитель решился на последнюю попытку:

— Леди и джентльмены, вот в этой комнате, которую у нас называют Белой Гостиной, как раз и нашли убитого молодого человека. С кинжалом в груди он лежал вон на том ковре у камина. А было это давно, году в семисотом. До нас дошли слухи, что у тогдашней хозяйки имения, леди Моффат, был любовник. Он пробрался сюда через боковую дверцу, поднялся по винтовой лестнице и через потайной ход слева от камина — там съемная панель, — проник в комнату.

Сэр Ричард Моффат, как вы понимаете, отсутствовал, находился в Нидерландах. Но он внезапно вернулся — и застал их вдвоем.

Хранитель замолчал, упиваясь вниманием слушателей, которые были рады перевести дух после ураганного обстрела архитектурными терминами.

— Ой, до чего же это романтично, правда, Генри? — сказала миссис Батлер звучным голосом, столь характерным для заокеанских жителей. — Понимаешь, в этой комнате такая атмосфера… Я ее чувствую. Прямо мурашки по коже!

— Моя Мэйми очень чувствует атмосферу, — с гордостью объяснил окружающим ее муж, — Представьте, входим мы как-то в старый дом, у нас в Луизиане…[243]

Повествование о чрезвычайной чувствительности Мэйми позволило мисс Марпл и нескольким другим участникам экскурсии потихоньку выскользнуть из комнаты и спуститься по замечательно красивой лестнице на первый этаж.

— С моей приятельницей, — обратилась она к мисс Кук и мисс Барроу, оказавшимся рядом с ней, — несколько лет назад произошел ужасный случай. Они обнаружили у себя в библиотеке труп[244].

— Кто-то из семьи? — осведомилась мисс Барроу. — Эпилептический припадок?[245]

— О нет, это было убийство. Незнакомая девушка в вечернем платье. Блондинка. Но волосы у нее были крашеные. На самом деле она была брюнетка, и… — Мисс Марпл замолкла, уставившись на желтые волосы мисс Кук, выбившиеся из-под накинутого на голову шарфа.

Теперь она вспомнила! Так вот почему лицо мисс Кук показалось ей знакомым, теперь она знала, где видела ее раньше. Но тогда волосы мисс Кук были очень темными — почти черными. А сейчас она была яркой блондинкой.

Миссис Ризли-Портер опередила их, слегка потеснив, и во всеуслышание заявила:

— Я решительно отказываюсь карабкаться по всем этим лестницам и простаивать часами в душных комнатах. Насколько мне известно, здешний парк хоть и небольшой, но очень известный среди ценителей парковых ансамблей. Предлагаю сейчас же туда отправиться. Погода вот-вот может испортиться. Того и гляди, пойдет дождь.

Непререкаемый тон, которым миссис Ризли-Портер изрекала свои указания, возымел свое обычное действие. Все, кто оказался поблизости, покорно прошествовали за ней в парк — через застекленную дверь столовой. Парк всецело оправдывал высокую оценку миссис Ризли-Портер, которая, властным жестом взяв под руку полковника Уокера, энергично прошествовала с ним к выходной двери. Кто-то присоединился к ним, кто-то — отправился в противоположную сторону.

Ну а мисс Марпл прямехонько направилась к очень красивой, а главное — удобной скамейке. Она со вздохом облегчения присела и услышала рядом точно такой же вздох — это оказалась мисс Элизабет Темпл, которая облюбовала ту же скамейку.

— Экскурсии по дому всегда так утомительны, — сказала мисс Темпл. — Особенно когда в каждой комнате приходится выслушивать подробнейшие объяснения.

— Конечно, все, что нам рассказывают, очень познавательно, — не совсем убежденно сказала мисс Марпл.

— О, вы так считаете? — Мисс Темпл слегка повернула голову и посмотрела мисс Марпл в глаза. Что-то искрой пробежало между двумя женщинами — то, что французы называют rapport[246] — взаимопонимание, сдобренное иронией.

— А вы — нет? — спросила мисс Марпл.

— Я нет, — сказала мисс Темпл.

После этого они почувствовали себя одного поля ягодами. Они сидели какое-то время молча. Потом мисс Темпл заговорила о парках, ну и конечно о том, в котором они находились.