Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Ну, этого следовало ожидать. Приходите через полчаса. Нужно будет отправить письмо.

Отодвинув поднос с остатками завтрака, она села к письменному столу. Несколько минут подумала, потом принялась писать. «Это сгодится», — пробормотала она через несколько минут себе под нос.

— Прошу прощенья, леди Матильда. Вы что-то сказали?

— Я написала старой подруге, о которой я вам говорила.

— Той, с которой вы не виделись лет пятьдесят или шестьдесят?

Леди Матильда кивнула.

— Я так надеюсь… — Эми словно извинялась за то, что собиралась сказать. — Мне хотелось бы… Я… Все-таки столько лет прошло. В наше время память у людей такая короткая. Я надеюсь, она вспомнит и вас, и все события…

— Можете не сомневаться, — сказала леди Матильда. — Тех, кого знаешь в таком возрасте, запоминаешь навсегда. Помнишь шляпки, которые они носили, как они смеялись, помнишь все их достоинства и недостатки — в общем, помнишь все. А вот о тех, с кем я познакомилась, скажем, двадцать лет назад, я вообще ничего не помню, совсем ничего. Вспомнит как миленькая. Особенно то, что было в Лозанне[169]. В общем, отправь это письмо. А мне тут надо кое-что посмотреть.

Она взяла «Готский альманах» и, снова уютно устроившись в постели, принялась прилежно изучать те разделы, которые могли ей пригодиться. Кто кем кому доводится, кто с кем породнился — подобные сведения очень полезны для светских бесед. Ну и, естественно, кто сумел отхватить родовитого мужа, кто где жил, какие на чью голову свалились несчастья. Хотя та, о ком она думала, в альманахе наверняка не упоминалась. Но она живет здесь — купила замок, некогда принадлежавший древнему и знатному роду, и, скорее всего, давно уже переняла присущее местным жителям уважение, даже преклонение перед теми, кто мог гордиться своим происхождением. Сама-то она, как прекрасно знала леди Матильда, ничем таким похвастаться не могла. Бедняжке приходилось довольствоваться всего лишь богатством. Несметным богатством. Совершенно фантастическим богатством.

Леди Матильда Клекхитон, дочь герцога в восьмом колене, нисколько не сомневалась в том, что ее ждет более или менее торжественный прием. Может, даже угостят кофе и чудными пирожными с кремом.

3

Леди Матильда Клекхитон торжественно вступила в одну из великолепных парадных зал замка. Ей пришлось проехать пятнадцать миль. Она довольно долго обдумывала свой туалет, хотя Эми он явно не пришелся по вкусу. Эми очень редко отваживалась давать советы, но она так переживала за хозяйку и так хотела, чтобы леди Матильда произвела должное впечатление, что на этот раз позволила себе робкое возражение:

— Вам не кажется, что это красное платье — поймите меня правильно — чуточку потерто? Видите, на локтях, и еще немного залоснилось — вот тут и тут…

— Знаю, милая, знаю. Платье не первой молодости, но как-никак оно от Пату[170]. Теперь оно, конечно, старое, но когда-то стоило огромных денег. Я не намерена выглядеть расточительной мотовкой. Я — впавшая в бедность представительница аристократического рода. Все, кому меньше пятидесяти, без сомнения, будут смотреть на меня свысока. Но моя подруга уже много лет живет в тех местах, где богачам приходится дожидаться обеда, пока хозяйка терпеливо ждет высокую гостью — одетую в роскошное старье пожилую даму с безупречной родословной. Семейные традиции не так уж просто забыть. Кое-кто их даже перенимает, переезжая жить в подобное место. Кстати, в моем дорожном сундуке вы найдете боа[171] из перьев.

— Вы собираетесь надеть боа из перьев?

— Да, собираюсь. То, что из страусовых перьев.

— Боже, ведь оно у вас с незапамятных времен…

— Верно, но я очень бережно с ним обращалась. Видите ли, Шарлотта сразу его узнает. И подумает, что представительница одного из лучших семейств Англии вынуждена носить свои старые платья, которые тщательно берегла долгие годы. И еще я надену котиковое манто. Слегка поношено, но в свое время это была роскошная вещь.

Облачившись таким образом, она отправилась в путь. Эми сопровождала ее, она была одета скромно, но вполне прилично, как и подобает сопровождающему лицу.

Матильда Клекхитон была готова к тому, что ей предстояло увидеть. Нечто желеобразное, как сказал Стаффорд. Желеобразное чудовище, уродливую старуху, сидящую в комнате, увешанной бесценными картинами. Да уж… Эк ее разнесло… Ее туша с трудом поднялась с кресла, похожего на трон, который вполне годился для пьес про раннее Средневековье, — на нем должен бы восседать какой-нибудь могучий владыка, обладатель великолепного замка.

— Матильда!

— Шарлотта!

— Ах! Сколько воды утекло! Не чаяла тебя увидеть.