Пассажиры колбасного поезда. Этюды к картине быта российского города: 1917-1991

Похожим образом развивалась и ситуация с вязанием. В середине 1950‐х годов журнал «Работница» часто помещал материалы о штопке и надвязывании вещей. Пример – статья Марии Гай-Гулиной «Совсем как новая» в одном из номеров журнала за 1956 год. Автор предлагала целую систему работы с изношенными вязаными вещами: «После умелого и тщательного ремонта кофточка будет выглядеть как новая, а аккуратно надвязанные носки и перчатки смогут еще долго прослужить своей хозяйке. <…> Штопка иглой – довольно скучное и трудоемкое занятие. Немногим больше времени требуется для надвязывания, причем этот способ ремонта гораздо красивее и практичнее, чем штопка. <…> Никогда не нужно выбрасывать негодные для ремонта старые вязаные шерстяные вещи: даже от самых изношенных из них всегда останется часть шерсти, пригодная для перевязывания во что-нибудь меньшего размера или для создания новой вещи, скомбинированной с шерстью другого цвета. Почти в каждом доме найдутся хотя бы две разрозненные шерстяные перчатки, которые валяются без пользы и только занимают место, тогда как из них легко можно собрать новую пару. <…> Очень красивые перчатки получаются из сочетаний синего и серого цвета, коричневого и зеленого, черного и серого и т. п. При этом можно сделать ладонь одного цвета, а верхнюю часть перчатки – другого»657. Уже в конце 1950‐х появились специальные пособия для полноценного вязания. Их я тоже обнаружила в архиве семьи Охинченко. Это альбом «Вяжите сами», изданный в Москве в 1956 году тиражом 50 000 экземпляров, и пособие «Учись вязать», появившееся двумя годами позже и имевшее тираж 200 000 экземпляров

658. К началу 1960‐х в журнале «Работница» появилось много материалов по вязанию. Занятие стало вполне одобряемым и поддерживаемым властью, хотя купить достойную шерсть по-прежнему было нелегко. В нашей семье вязание не прижилось. Ни бабушка, ни мама, ни я не могли похвастаться тем, что сами смастерили при помощи спиц или крючка хотя бы шарфы для своих мужей. Нам, пожалуй, более близка была по духу практика, которую в начале 1960‐х годов реализовал Анатолий Александрович Собчак. Тогда в относительно свободной продаже появились индийские мохеровые пледы. Преподавателям Ленинградской школы милиции, где трудилась моя мама, удалось купить несколько таких пледов очень благородной расцветки – бело-серый фон пересекали редкие серо-черные полосы. Собчак, подрабатывавший в милицейской школе на полставки, читая гражданское право, тоже купил себе плед. А через несколько дней явился на занятия в шикарном мохеровом шарфе. Вскорости в таком же шарфе появилась преподавательница Лидия Борисовна Алексеева, мать известной писательницы Александры Марининой. Алексеева и Собчак были почти ровесниками и дружили. По-дружески они и разрезали плед на шарфы. Получилось очень элегантно.

Мода на вышивание оказалась недолговечной. В начале хрущевских реформ журнал «Работница» еще рьяно пропагандировал вещи и предметы домашнего обихода, украшенные вышивкой. С особым рвением жителям огромной многонациональной страны предлагалось носить вышиванки, что было, по-видимому, созвучно эстетическим пристрастиям нового политического лидера страны Хрущева. Историки моды позднее писали, что сложный декор костюма напоминал «фасад зданий тех (сталинских. – Н. Л.

) времен с характерной помпезностью и украшательством»659. В строительстве и архитектуре «излишества» и чрезмерная пышность были быстро разрушены благодаря усилиям того же Хрущева. В одежде и в убранстве жилища «гламур», в частности вышивка, просуществовал до конца 1950‐х годов. «Работница» печатала образцы вышивок, издавались и альбомы рисунков для вышивания тиражом не менее 50 000 экземпляров

660. В пособии, которое было у матери моей школьной подруги, предлагались образцы дорожек, салфеток, подушек, скатертей, летнего пальто, тюбетеек, штор. Особенно интересны рисунки для портьер пионерской комнаты и скатерти для торжественных заседаний. Много было и цветочных композиций. Возможно, и моя бабушка черпала свое рукодельное вдохновение из похожего издания, но я пока не нашла оригиналов рисунков ее вышивок.

В начале 1960‐х годов в моде возобладал минимализм. Молодое поколение отождествляло тяжелые занавеси и портьеры, бархатные скатерти и всякого рода салфетки с наследием сталинского режима. Прошло и увлечение вышивкой как предметов быта, так и платьев, блузок, рубашек. Журнал «Работница» писал в 1961 году: «Ушли в прошлое рюши, оборки, цветные вышивки, фестоны и т. д. Сейчас модны простые, красиво сочетающиеся с платьем отделки»661

. Я быстро выросла из полотняного платья, искусно вышитого бабушкой. А она, не любившая, по ее выражению, «ездить в карете прошлого», утратила интерес к изящному рукоделию и даже убрала подальше салфеточки, скатерть, дорожки. Возможно, поэтому они сохранились и ныне стали вещественным источником – хенд-мейдом, свидетельствующим о переменах в советской повседневности.

Смерть

Смена обрядов перехода: секуляризация бытовых норм