Пассажиры первого класса на тонущем корабле

«Поэтому главной целью Соединённых Штатов на старте нового, Уругвайского, раунда многосторонних торговых переговоров было подвести под юрисдикцию ГАТТ так называемые "новые темы" — услуги, инвестиции и интеллектуальную собственность».[947] Соглашением, которое появилось по итогам этого раунда и было ратифицировано в 1994 году, была создана Всемирная торговая организация (ВТО), наделённая полномочиями налагать штрафные санкции за недобросовестные торговые практики. В результате для отдельных стран стало слишком накладно сохранять торговые барьеры, признанные нарушающими соглашение, что подрывало способность промышленных корпораций защищать собственные внутренние рынки.

[948]

В 2001 году стартовал Дохийский раунд глобальных торговых переговоров, задачей которого была развитие достижений Уругвайского раунда, однако он оказался безрезультатным.[949]

Впрочем, в процессе Соединённые Штаты подписали ряд двух- и многосторонних торговых договоров, наиболее известным из которых стало соглашение НАФТА с Канадой и Мексикой 1994 года, а также серию соглашений с центрально- и южноамериканскими странами, Иорданией, Бахрейном, Марокко, Сингапуром и, наконец, Южной Кореей в 2012 году. В 2016 году удалось подписать соглашение о Транстихоокеанском партнёрстве (ТТП), но уже через год в первую же неделю своего президентства Дональд Трамп вывел из него Соединённые Штаты ещё до того, как оно могло быть ратифицировано. (Хотя и неизвестно, смогла бы Хиллари Клинтон в случае избрания президентом преодолеть противостояние в Конгрессе и собственную критику ТТП, звучавшую в ходе её кампании 2016 года, чтобы ратификация состоялась.) Переговоры по Трансатлантическому торговому и инвестиционному партнёрству между Соединенными Штатами и Евросоюзом в конце президентства Обамы остались незавершёнными.

В США от режимов НАФТА и ВТО больше всего выиграли Голливуд, производители программного обеспечения, а в первую очередь финансовые корпорации, которые получали доступ во всё большее количество стран по всему миру.[950] Все торговые соглашения шли на пользу и сельскому хозяйству США и Европы в ущерб аграриям в остальном мире.

[951] Обрабатывающая промышленность же, по сути дела, была принесена в жертву выгодам финансов, нескольким секторам передового хайтека и шоу-бизнеса. Однако даже несмотря на то, что торговые соглашения и способы их реализации уничтожают рабочие места и мощности американского обрабатывающего сектора, компании, которые владели соответствующими предприятиями, или их преемники по-прежнему получают выгоды от подразумеваемой рассматриваемыми соглашениями защиты своей «интеллектуальной собственности». Мануэль Монтес и Владимир Попов демонстрируют, что развивающимся странам реализация прав интеллектуальной собственности ежегодно обходится в 60 млрд долларов, причём почти все эти средства достаются американским и европейским компаниям.[952]

По сути дела, трудящиеся в американском обрабатывающем секторе теряли свои рабочие места, а топ-менеджеры и акционеры продолжали получать прибыль от патентов своих компаний, а также от сохраняющейся возможности контролировать поставки и сбытовые сети, которые остаются за этими «виртуальными фирмами».

Потребительские расходы и финансовые схемы усиливали друг друга. Американцы могли выступать всемирными потребителями последней инстанции лишь в том случае, если у них по-прежнему был доступ к всё более увеличивающимся объёмам кредитования. Если финансовые институты и компании, которые прекращали инвестировать в производство реальных товаров и услуг, хотели нарастить свою прибыльность, им требовалось отыскать новые благоприятные возможности для перемещения капитала по всему миру. Решение проблем как американских потребителей, так и американских финансистов было обнаружено в секторе недвижимости — крупнейшем резерве богатства, принадлежавшем американцам за рамками верхнего 1%[953] и, как следствие, выступавшем преобладающим источником обеспечения по кредитам и основной сферой для спекуляций в десятилетие, которое привело к финансовому краху 2008 года.

Политические истоки кризиса 2008 года