Пассажиры первого класса на тонущем корабле

Исторический контекст этой аномальной экспансии ипотечного и потребительского кредитования за последнюю четверть века задаёт Моника Прейсед.[935] На протяжении XX века правительство США стояло особняком от других богатых государств за счёт масштабных мер, благодаря которым кредит становился доступным. Сначала этот доступ получили фермеры, которые в 1890-1930-х годах возглавляли движения, требовавшие расширения кредитования, чтобы справиться с падением товарных цен, вызванных их постоянно растущей производительностью. Затем кредит стал доступен ещё большему количеству граждан благодаря политике Нового курса, ветеранским, а в дальнейшем и более общим федеральным программам субсидирования ипотечных займов, кредитов для малого бизнеса и образовательных кредитов.

Благодаря масштабу доступности кредита и либеральным условиям получения подобных займов эти программы создавали отличие между Соединёнными Штатами и Европой. Как утверждает Прейсед,[936] более масштабное проникновение кредитования означало, что после того, как Соединённые Штаты в 1980-х годах пошли по тому же пути банковского дерегулирования, что и Европа, в Америке объём долга был значительно больше и при этом подпитывал взрыв спекулятивных операций, которые сделали возможным финансовый крах 2008 года.

Банки могли делать рискованные займы потребителям, владельцам жилья и компаниям только по мере того, как федеральные регуляторы ослабляли ограничения. В 1990-2000-х годах общей целью ФРС было стимулирование роста при одновременном сохранении низкого уровня инфляции, который был сформирован ФРС в 1980-х. Мягкая монетарная политика стала первоочередным и наиболее эффективным способом стимулирования американской экономики, поскольку восстановление рабочих мест после рецессий 1990–1991, 2001 и 2008 годов шло медленнее и слабее, чем после предыдущих рецессий.[937]

Расправа с системой социального обеспечения при Рейгане снижала контрциклический эффект федеральных программ, прежде всего по страхованию от безработицы: они охватывали лишь половину из тех, кто потерял работу во время рецессий 1990–1991 и 2001 годов. После кризиса 2008 года эта доля выросла до двух третей благодаря расширению льгот, ставших доступными в соответствии с законом «О восстановлении Америки и реинвестировании», т. е. благодаря пакету стимулов Обамы.[938] Таким образом, за исключением 2009 года, главным и зачастую единственным источником стимулов в периоды рецессий выступала ФРС, что заставляло её реагировать впечатляющим снижением ставок. Например, после краха

NASDAQ в 2000–2001 годах ФРС снизила краткосрочные процентные ставки с 6,5% в январе 2001 года до 1% в июне 2003 года.[939]

Впрыскивание в экономику США масштабных объёмов кредитных средств имело дестабилизирующие последствия во всём мире. Устойчиво низкие ставки ФРС выталкивали деньги за пределы США в поисках более высокой доходности, и наиболее значительная доходность обнаруживалась в странах с низкими и средними доходами, которые в 1990-х годах пережили 72 финансовых кризиса. Причины кризисов 1980-х годов были связаны с тем, что отдельные страны (наиболее известный пример — Мексика) и их частные компании перенапрягали свои силы и брали на себя долги, которые было невозможно выплатить. Напротив, большинство кризисов 1990-х годов были вызваны стремительными оттоками «горячих денег» из тех или иных стран, когда инвесторы искали ещё более высокую доходность, паниковали при спекулятивных падениях валюты какой-нибудь страны-заёмщика или при повышениях американских или европейских процентных ставок, либо же инвесторы оказывались под давлением, поскольку другие спекулянты совершали «короткие» продажи облигаций этой страны. Опять же, в отличие от 1980-х годов, когда банки расширяли кредитование правительств Третьего мира напрямую, в 1990-х деньги проходили через нью-йоркские банки в виде краткосрочных облигаций, которые передавали риск от банков их держателям. «Облигационный долг увеличился с 20% совокупного частного кредита для стран с "возникающими рынками" в 1990 году до 70% в 1997 году».[940]